Инженеръ Мэнни

На южномъ берегу узкаго залива, отъ котораго теперь начинается каналъ Нэпентесъ, расположенъ террасами по склону прибрежныхъ холмовъ городъ рыбаковъ Ихтіополь. Въ тѣ времена это былъ скорѣе не городъ, а большое селеніе съ нѣсколькими тысячами жителей; большихъ домовъ тамъ было очень немного, и те большей частью общественныя зданія, остальное — деревянные домики и глиняныя хижины. Въ одной изъ такихъ хижинъ, недалеко отъ укрѣпленной насыпи, къ которой приставали мелкія суда, жилъ много лѣтъ старый рыбакъ со своимъ сыномъ. Сына звали Арри; имени отца не сохранила исторія.

Лѣтъ за шесть до начала Ливійскихъ работъ, перевернувшихъ всю жизнь Ихтіополя, старику случилось во время одного изъ его обычныхъ плаваній на своей небольшой шхунѣ подобрать шлюпку съ потерпѣвшаго крушеніе корабля. Въ числѣ спасенныхъ была красивая дѣвочка двѣнадцати лѣтъ, которую звали Нэлла. Она разсказала рыбаку свою исторію.

Отецъ ея работалъ механикомъ на одномъ изъ заводовъ столицы; онъ зарабатывалъ довольно много и ничего не жалѣлъ, чтобы дать хорошее воспитаніе дочери. Случился взрывъ машины, которую подвергали испытанію; отецъ былъ убитъ на мѣстѣ. Вскорѣ умерла отъ болѣзни и мать. Администрація выяснила, что у дѣвочки былъ еще дядя, мелкій чиновникъ въ главномъ городѣ штата Мероэ, на сѣверѣ большого Сырта. Къ этому дядѣ и рѣшили отправить дѣвочку. Но она совсѣмъ его не знала. Послѣ крушенія корабля, ихъ шлюпку нѣсколько дней носило по морю. Матросы отдавали ей свою порцію воды.

Нэлла понравилась рыбаку; онъ находилъ, что она похожа на его умершую жену. Онъ предложилъ бы ей остаться у него, но не рѣшался: она казалась ему барышней. Когда пришелъ мэръ, чтобы спросить ее, куда она желаетъ ѣхать, она сама обратилась къ старому рыбаку и сказала:

— Я хотѣла бы жить съ вами. Вы и вашъ сынъ очень добры, а дядя мнѣ чужой. Я не буду вамъ въ тягость: я хорошо умѣю шить и буду помогать въ хозяйствѣ.

Старикъ былъ очень радъ. Нэлла внесла много свѣта и жизни въ его хижину. Когда разсѣяласъ тѣнь перенесенныхъ несчастій, дѣвочку, за ея привѣтливую улыбку, серебристый смѣхъ и мягкія, иногда слишкомъ тонкія для окружающихъ шутки, прозвали «Веселой Нэллой». У нея былъ прекрасный голосъ, она знала много пѣсенъ отъ своей матери и постоянно пѣла за работой. Впослѣдствіи она сама складывала пѣсни и находила для нихъ красивые мотивы. Она также много читала — все, что могла найти въ коммунальной библіотекѣ. Ради своей пріемной дочери старикъ сталъ выписывать газету.

Такъ прошло пять лѣтъ. Дѣвочка стала дѣвушкой; Арри уже было двадцать два года. Старый рыбакъ на ловлѣ нечаянно поранилъ себя грязной острогой; въ ранѣ оказалось зараженіе, и черезъ недѣлю онъ скончался. Нѣсколько мѣсяцевъ Арри съ Нэллой продолжали жить попрежнему, какъ братъ и сестра. Но вотъ Арри, вернувшись изъ необычно долгой поѣздки по морю, сказалъ:

— Нэлла, я много думалъ и вижу, что дальше такъ оставаться нельзя. Я слишкомъ люблю тебя, Нэлла; и если твое сердце ничего не говоритъ тебѣ, то мнѣ надо уйти.

Лицо дѣвушки стало печальнымъ.

— Я очень люблю тебя, Арри; никого на свѣтѣ нѣтъ для меня дороже. Но потому я и не могу обманывать тебя; и сейчасъ мое сердце сжалось, а не забилось. Уйду я, а не ты; это твой домъ, твоя страна. Ты можешь не бояться за меня.

— Я не боюсь за тебя, Нэлла, но отправиться долженъ я, потому что здѣсь все будетъ напоминать мнѣ о томъ, что невозможно. Теперь мнѣ одно спасеніе: новые люди и страны, новая жизнь; я буду искать даже другую работу. Если ты согласишься остаться тутъ, я буду, по крайней мѣрѣ, знать, гдѣ ты, и мнѣ легче будетъ узнавать, что съ тобой, чтобы явиться, когда я буду нуженъ.

Арри исчезъ, а Нэлла одна жила въ старомъ домикѣ. Поблѣднѣла ея улыбка, и грустно стали звучать ея пѣсни, когда въ сумерки она склонялась у окна надъ своимъ шитьемъ.

Однообразно шли недѣли и мѣсяцы. Миновалъ періодъ ночныхъ дождей, который замѣняетъ зиму въ тропическихъ странахъ Марса. Сосѣди приходили къ Нэллѣ съ вопросами по поводу странныхъ слуховъ: будто одинъ бывшій аристократъ собирается высушить Ливійское море съ его песчаной банкой, на которой ловится столько рыбы, и взамѣнъ того затопить пустыню; а правительство, будто бы, разрѣшило ему это. Нэлла, которая читала не только газеты, но и книгу Мэнни, подробно объясняла, въ чемъ дѣло; мужчины успокаивались, женщины съ сомнѣніемъ качали головами. Потомъ неизвѣстное предстало воочію.