Инженер страны Советов

Я чуть заметно поморщился. Мобилизует он. Кого? Пацанов да женщин, которые заменили ушедших на фронт братьев, сыновей и мужей? То, что директор меня знает, меня не удивило. Присутствовал я недавно на совещании директоров оборонных заводов.

– Толку-то, – хмыкнул стоявший до сих пор в полном молчании детина.

– Объясните, – я прекрасно увидел злой взгляд, брошенный директором в сторону рабочего, – и представьтесь, пожалуйста. Как вас зовут и кто вы по профессии?

– Так это, Сушин я, Дмитрий. По профессии, стало быть, инструментальщик, но могу и токарем, и фрезеровщиком, и сварщиком, – рабочий, почему-то смутившись, скомкал в руках свою кепку.

– Ну так почему, товарищ Сушин, по вашему, мобилизация не даст нужного результата?

– А некого мобилизовывать, – он вскинул голову. И куда только смущение делось, – Одни пацанята, да бабы с девками остались. Пока они научатся, времени пройдёт не мало.

– Вот как? – я деланно удивился, – А я то думал, что у вас здесь много специалистов осталось, раз вы на фронт от трудностей решили сбежать. Там то попроще будет, чем здесь. Скажет командир идти в атаку, ты и идёшь, скомандует привал – отдыхаешь. А тут вкалывать надо. Баб да пацанов учить, опыт свой передавать.

Сушин покраснел как варёный рак и опустил голову; – Да понял я уже, понял, – пробурчал он, – Не буду больше проситься.

– Вот это правильно, товарищ Сушин. Помните, ваш фронт здесь, у станка. Здесь ваша линия обороны и она не менее важна чем там, где рвутся снаряды. Наша общая Победа куётся здесь, вами, товарищ Сушин.

В конце смены устроили небольшой митинг, на котором пришлось выступить. Я хоть и не любитель подобных мероприятий, но толк от них всё же есть, особенно сейчас. После речи директора, в которой он призывал всех приложить ещё больше сил, оправдать доверие и т. д, выступил я.

– Товарищи! – я не стал подниматься на ящики, из которых по быстрому сколотили импровизированную трибуну, тем более мне с тростью сделать это было не очень удобно, – С фронта поступают жалобы на вашу продукцию. Много жалоб. Просто огромное количество жалоб. Не срабатывают снаряды, изготовленые вами. А каждый не сработавший снаряд это не только выброшенные впустую деньги и сырьё, это ещё и уцелевший фашист, не сожжённый немецкий танк, который теперь будет поганить своими гусеницами нашу землю. И ладно бы только это, но ведь это ещё и убитый тем самым уцелевшим фашистом наш боец, возможно ваш сын, брат, муж. Это раздавленный погаными фашистскими гусеницами не сожжённого танка чей-то дом, а возможно и хозяева этого дома, их дети. Поэтому каждый бракованный снаряд, не убивший фашистскую мразь, убивает наших бойцов, стариков, детей, женщин. Помните об этом. Помните и учитесь. Учитесь работать ответственно, без брака. Да, трудно, да, тяжело, но мы обязаны выстоять. Это вопрос жизни и смерти. Я оставлю вам несколько писем с фронта и попрошу вывесить их на доске приказов и объявлений. Здесь пишут о том, что из-за не сработавшего снаряда не была выполнена поставленная задача и погибли наши люди. Читайте эти письма почаще и помните, какова цена малейшей вашей ошибки.

Позднее, уже садясь в машину, посоветовал провожавшему меня директору организовать в пустующем помещении заводского клуба, расположенного в примыкавшем к заводской территории здании, общежитие для тех работников, кто живёт далеко от работы. С питанием и нормальными кроватями. Заодно попросил его составить список тех специалистов, которых забрали на фронт и которые необходимы ему на производстве. Попробую организовать их отзыв из действующей армии. К слову сказать, больше жалоб на продукцию конкретно этого завода не поступало.

Не забывал я и работу с конструкторскими бюро. У Архипа Люльки начал вырисовываться вполне работоспособный турбореактивный двигатель. Тут ему здорово помогла наша внешняя разведка. Уж не знаю каким образом, но им удалось не только раздобыть техническую документацию на английский двигатель Power Jets W.2, но и переправить вместе с грузом, поставляемым нам по ленд-лизу, сам двигатель. Работа в КБ у Люльки сразу активизировалась. Теперь у них был рабочий образец, который можно было взять за основу. Тут же Микояну и Сухому была поставлена задача начать работы по созданию реактивных самолётов. При этом в КБ Микояна взялись за истребитель-перехватчик, а Павел Сухой приступил к проектированию бомбардировщика-торпедоносца. Кое-какие сведения, из того, что смог вспомнить, с разрешения Сталина и Берии подкинул им я, выдав за данные разведки. Так что шансы на то, что в скором времени у нас появятся реактивные боевые самолёты были очень велики.

Агентура в США так же не дремала и переправила в СССР документацию на только ещё готовившийся подняться в воздух тяжёлый бомбардировщик XB-29. Туполев немедленно приступил к работе. Проект "10–10", о котором мы говорили, когда он ещё был заключённым "шарашки", становился реальностью.