Инженер страны Советов

– Ага, помогает. Без дела сидеть не даёт, – Фёдор облокотился на лопату и с прищуром посмотрел в мою сторону, – Отоспался чуток?

– Есть такое дело. Сам не ожидал, что столько просплю. Обычно привык рано вставать, а тут вот, – я развёл руками, как бы извиняясь.

– Ну так оно и понятно. После нар выспаться это первое дело, да ещё в баньке попариться. Ты, Миша, как насчёт баньки то?

– Всегда за. Правда там, – я мотнул неопределённо головой, – в последнее время особо не парился, сердечко пошаливать начало, а вот раньше, что называется, от парилки за уши не оттянешь.

– Так сейчас у тебя с сердечком всё в порядке, вон какой молодой лось, так что сегодня к вечеру попаримся. Сейчас Танька выйдет, мы с ней картоху сколь успеем подкопнём, днём на свою работу съезжу и истоплю. А то и сами тут займитесь баней. Где и что тебе Танька объяснит.

– А я на что? Неужто в стороне останусь? Так что давай, определяй мне фронт работ. Тебе самому-то как, копать или собирать удобнее?

– Мне удобнее на заваленке сидеть, да на молодых покрикивать, – Фёдор засмеялся, – но лучше я копать буду, а вы вдвоём собирайте. Да где её черти-то носят? – он слегка прикрикнул, чтоб в доме слыхать было.

– Она драники затеяла пожарить. Говорит, вкусные будут, – я невольно сглотнул слюну, вспомнив аппетитный запах на кухне.

– Нет, ну ты погляди! – усмехнулся Фёдор, – Эка она для тебя расстаралась.

– Это почему для меня? – не понял я, но Фёдор лишь хмыкнул и махнул рукой.

Картошку копать начали вдвоём. Где-то через пол часа нас позвали в дом завтракать. Драники были чудо как хороши. Фёдор ел, нахваливал и бросал насмешливые взгляды то на меня, то на племянницу, от которых она краснела. Только успели поесть и выпить по кружке чая, как под окнами остановилась телега, в которую была запряжена лошадка меланхоличного вида.

– Дядя Федя! – с телеги спрыгнул парнишка лет 15 и заорал на всю улицу.

– Чего тебе, оглашенный? Я же велел в обед приехать, – Фёдор высунулся по пояс в открытое окно.

– Мне батя велел после обеда в леспромхоз ехать за срезками, так что давай сейчас тебя отвезу, а то потом никак не смогу.

– Эх, ладно, иду, – Фёдор подхватил костыль и кряхтя встал с лавки, – А вы, молодёжь, тут уж сами хозяйствуйте. Я до вечера задержусь. Картоху копайте, да про баню не забудьте.

После ухода Фёдора Татьяна быстро помыла посуду и мы вдвоём вышли в огород. За шутками и рассказом Татьяны о жизни в городе время летело незаметно и работа спорилась. Примерно часа через полтора от изгороди раздался довольно красивый певучий голос.

– Ой, Танька, а хто это у вас? Никак постоялец какой, али ещё хто? – у забора стояла красивая статная девица с внушительным бюстом, который всячески старалась подчеркнуть, и с глазами, как это говорят, с блядинкой, – Здрасти, – увидев, что я обратил на неё внимание, девица расплылась в улыбке до ушей.

– День добрый, – только и успел произнести я, как в разговор вступила Татьяна, при этом едва не шипя как кошка.

– Чего тебе, Зинка? Иди куда шла и не мешай людям работать.

– Так я, может, до вас и шла. Вот с постояльцем вашим познакомиться, да за покупками в наш коопторг пригласить. Может ему папиросы надо, а у нас только завоз был. Да и другого чего для мужчин есть, – при этих словах бюст заметно колыхнулся.

– Благодарствую, но папиросы мне без надобности, – поспешил я ответить, так как видел, что Татьяна готова буквально взорваться, – не курю я. Ну а насчёт остального, то там видно будет. Может и зайду что прикупить.

– Так вы заходьте. Любого спросите, где наш магазин находится, так вам скажут. Меня Зинаида зовут. А вас?

– Михаил, – я слегка кивнул головой.

– Так вы заходьте, Михаил. Я вас буду ждать, – Зина победно улыбнулась и пошла вдоль улицы, выписывая бёдрами так, что едва не снесла ими пробегавшего мимо пацанёнка.

– Зинка-шалава, – зло прошипела Татьяна.

– Да не обращай на неё внимания, – махнул я рукой, – Любопытная она только очень.

– Ага, любопытная. Ни одного более менее стоящего мужика мимо себя пропустить не может. Говорю же, шалава, – моя напарница по сельхозработам просто пылала от праведного гнева.

– Ну вот видишь. Сама же говоришь, что стоящего, а я то побитый весь, будто забулдыга какой. Глянешь, так чистый вурдалак.

– Да ты…ты… ты такой…вот… – Татьяна не нашла слов и замолчала, покраснев при этом.

– Да брось ты. Обычный я. Давай лучше ещё парочку рядков выкопаем и баней займёмся. А то Фёдор вернётся, а мы ничего не сделали.

Фёдор вернулся ближе к вечеру, когда уже во всю смеркалось, с какой-то весёлой злостью. С подводы, на которой он приехал, к воротам полетели пара объёмных тюков и свёрнутый матрас.

– Ты чего это разбушевался? – я как раз вышел из бани, которую пропаривал перед помывкой.