Инженер страны Советов

7 ноября в артели прошёл праздничный митинг. Вот интересно, ведь, по сути, артель это частное предприятие. Что-то вроде ИП или ООО в будущем. Или, вернее сказать, субьект малого и среднего бизнеса, а к годовщине Октябрьской революции отнеслись вполне серьёзно. И кумачовые транспаранты, и трибуна, и флаги с огромными портретами Ленина и Сталина. Работники артели одеты празднично. Первым выступил, естественно, директор артели Филиппыч. Говорил он минут 15. Поздравил всех с праздником, рассказал о том, как жилось рабочим до революции и как стали жить сейчас. Пожелал всем новых трудовых достижений. Потом, неожиданно, слово предоставили мне. Пришлось вспоминать неоднократно виденные выступления на ещё тех, советских съездах. Речугу толкнул такую, что хоть на первые полосы центральных газет. Сказал о том, что наше, первое и, пока, единственное в мире государство рабочих и крестьян находится во враждебном окружении и что империалисты не успокоятся, пока не уничтожат нас. Что мы все должны крепить оборону нашей Родины, что наша большевистская партия и правительство под руководством товарища Сталина делают всё, чтобы ни одна капиталистическая гадина не испортила мирную жизнь советского пролетария, что тот образец техники, который мы изготавливаем, станет нашим вкладом в защиту социалистического отечества. Аплодисменты не смолкали минут пять, не меньше. А в глазах людей горел огонь энтузиазма. Тут же была принята резолюция о проведении субботника для быстрейшего выполнения моего заказа.

Через неделю после праздника мы с Фёдором на санях, запряжённых уже знакомой мне лошадкой, отправились в село Ломовка. Надо было прикупить мясца на свадебный стол, а у Фёдора там был знакомец, у которого этим самым мясцом можно было разжиться. Пока ехали, он мне рассказывал про своего знакомого.

– Ломовские вообще хитрованы, но этот переплюнул их всех. У него же и при царе крепкое хозяйство было. От отца ещё досталось. Самого то его с самого начала Империалистической войны в солдаты забрали и попал он к пластунам. Где-то за год до революции его и ранили. Врачи подштопали малёхо, да домой отправили. Демобилизовали, значит. Он и начал здесь хозяйством заниматься, отец его к тому времени помер. Лошадей ещё парочку купил, бычков да птицу разную. Женился, да жена ему каждый год по ребятёнку нарожала. Трое парней у него, да трое девок. Старшая дочь, да старший сын уже своими семьями живут. Когда начали колхозы организовывать, то его хотели, было, в колхоз записать, да только он вывернулся и тут. Пару лошадей отдал в колхоз и, пока там радовались, поехал в райсовет, да оформил семейную сельхозартель. Сунулись к нему, было, а у него уже и документ готов. И есть он теперь единоличник-артельщик[16]. Долго на него косо смотрели, так он, когда Магнитку начали строить, пришёл к председателю и говорит, дай мне в аренду пару тройку лошадок с подводами. Хочу, мол, обоз продовольственный героям-магнитостроевцам отправить. Тут уж председатель смекнул, что непорядок получится, если какой-то единоличник обоз отправит, а колхоз в стороне останется. Не дал лошадей, сам решил обоз снарядить. Да только не на того напал. Этот ушлый пошёл по дворам, да везде говорил, что председатель лошадей не дал, а там, в Магнитке, герои-строители с голоду загибаются. В общем через неделю с его подворья выехало пять подвод, да все в красных лентах и флагах, а на первой так и транспарант "Героям-магнитостроевцам от сельхоз-артели "Сельский труженник" ". Тут и фотограф откуда ни возьмись и потом фотография в газете. Вот, мол, какие у нас сознательные единоличники-артельщики. А в Магнитке, сказывают, встречали его как героя. Даже грамоту дали с подписью самого Калинина. А сейчас лучше его свиней, бычков, да птицы во всём районе нет. Все к нему едут за мясом.[17]

– Постой-ка, – пронзила меня догадка, – а ты, часом, не про Безумнова Павла Афанасьевича рассказываешь?

– Про него, – Фёдор обернулся ко мне, – Слыхал про него там, у себя? – он мотнул головой куда-то в сторону.

– Ещё бы не слыхал. Родня это моя. Бабушка моя в девичестве Безумнова была. Сейчас уже замужем за моим дедом. Это тот, который рядом с артелью Филиппыча живёт. Павел Афанасьевич мне прадедом приходится. А историю эту я от отца слышал.

– Во, дела, – удивился Фёдор, – Это, получается, мы к родне твоей едем? Эх, и не скажешь ведь им об этом. Ещё, чего доброго, за сумасшедших примут.

Интерлюдия. Павел Безумнов.