Инженер страны Советов

На Ленинградском направлении группа армии «Север», имея на острие атаки 4-ю танковую группу генерал-полковника Эриха Гепнера, смогла прорвать оборону наших войск и стремительно продвинулась на рубеж Копорье – Волосово – Луга – Дно. Тут сказались и внезапность удара, и то, что разведка откровенно прошляпила сосредоточение войск противника перед наступлением, и растерянность в командовании от известия о гибели Сталина.

Ценой неимоверных усилий и потерь удалось остановить танки Гепнера. Прорвав оборону кадровых частей Красной Армии, намотав на свои гусеницы тыловые подразделения, немцы уперлись в стоящие в третьих эшелонах дивизии ленинградского народного ополчения. Имея на вооружении только легкое стрелковое оружие да бутылки с горючей смесью, ополченцы грудью встали на защиту своего родного города. В живых из ополченцев остались единицы, но танки через них не прошли. Немцы умылись кровью и откатились для подготовки нового удара, который должен был смести остатки сопротивления и открыть прямую дорогу к Ленинграду, но не успели: на ликвидацию прорыва были брошены резервы, в том числе и танковые. Немцев смогли остановить, но отбросить назад уже не получилось.

На Крымском направлении 1-я танковая армия Клейста безрезультатно билась об оборону Перекопа. Надежда противника на восстание крымских татар не оправдалась. Да еще, как заноза в интересном месте, в тылу у группы армий «Юг» была Одесса. Блокированный со всех сторон город держался. Уже начал сказываться недостаток продовольствия, медикаментов и боеприпасов, но все атаки немцев отбивались. Похоже, в этом варианте истории вместо блокады Ленинграда будет блокада Одессы.

Из Севастополя и Новороссийска несколько раз удалось провести небольшие морские караваны к осажденным. Каждый раз это сопровождалось ожесточенным воздушным сражением. В основном доставкой грузов и вывозом раненых занимались подводники. Узнав о покушении на Сталина, моряки-одесситы в отместку произвели ночную вылазку и буквально вырезали полк попавшихся им под горячую руку румын.

Попытка командующего группой армий «Юг» Рундштедта ударить в направлении на Киев тоже провалилась.

Жуков смог разгадать замысел противника и встретил немцев массированным огнем артиллерии и ударами штурмовой авиации.

Увы, но это наступление на Киев было обманкой. Немцам удалось скрытно перебросить танки с юга на центральный участок фронта. И вот когда основные силы были заняты на севере и юге, отбивая удары немецких войск, уже, казалось бы, понесшая тяжелые потери группа армий «Центр» неожиданно нанесла сокрушительный удар.

Эрих Манштейн, принявший командование остатками 2-й и 3-й танковых групп, сведенных в одну танковую армию, пополненную танками с юга, ударил под основание Минского выступа и полностью отрезал минскую группировку от основных сил. Затем он развернул танковые клинья в направлении на Москву. Смоленск пал. С огромным трудом остановить его смогли только у Ельни.

Хотя мы и смогли сохранить кадровую армию и не позволили сжечь ее в приграничном сражении, но боевого опыта было все равно маловато, и каждая крупица этого самого опыта оплачивалась большой кровью. Под Ельню было брошено все, что имелось в наличии: ополченцы, курсанты военных училищ, подходящие к фронту отдельные части. Красная Армия разменивала время на жизни, ожидая подхода резервов. С Дальнего Востока, как и в моей истории, были сняты дивизии и перебрасывались под Ельню. Но время, время.

В бригаде спецназа все ходили злые как черти. Их, несмотря ни на что, на фронт не отправляли, а чтобы дурных мыслей в голове не заводилось, усилили тренировки. Даже устроили что-то вроде соревнования по уровню подготовке, а победителей в качестве награды отправляли в тыл к немцам развеяться и отдохнуть.

Бойцы из таких командировок возвращались довольные, хотя возвращались не все. Немцы, прочувствовав на себе, что такое русский спецназ, в плен кобринцев не брали. Хотя и сами бойцы с атакующей коброй на шевроне в плен никогда не сдавались.

Я при любом удобном случае старался выбраться в бригаду и однажды захватил с собой Константина Симонова. Тому было интересно послушать бойцов-ветеранов, которые били немцев в Кобрине и Бресте. Там, в бригаде, он стал свидетелем одной очень некрасивой истории.

Одному бойцу из дома пришло письмо от жены. Она сообщала, что уходит к другому. Возмущению его товарищей не было предела. И все горестно вздыхали: боец не вернулся из боевого выхода, подорвав себя и окруживших его фашистов. Может, и хорошо, что он не увидел и не прочел этого письма, умер с верой в то, что его любят и ждут. Через неделю в газетах было опубликовано новое стихотворение Симонова.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЖЕНЩИНЕ ИЗ ГОРОДА ВИЧУГА