Инженер страны Советов

На следующий день я стоял на перроне в ожидании прибытия поезда. Соскучился я по Тане, сил нет. Как она там жила без меня? Испереживалась, наверное. Да и у меня не было полной уверенности в том, что меня не законопатят в какой-нибудь глубокий подвал от греха подальше. Но все, в конечном итоге, обошлось, и вот уже пассажирский состав замедляет свой ход напротив вокзала.

Я закрутил головой, высматривая родной силуэт, но первым, что меня удивило, увидел выходящего из вагона Николая. Так вот кто ее сопровождает. Ну и замечательно. Следом из тамбура вышла моя любимая. Я буквально вихрем налетел на нее и, подхватив на руки, хохоча, закружил.

– Миша, опусти меня на землю, сумасшедший!

При этом Таня крепко обняла меня за шею. Вот и пойми этих женщин. Опусти, а сами никак отпустить не хотят.

Сзади раздалось солидное покашливание, и на перрон вышел… Семен Безумнов, улыбающийся во весь рот.

– Здравствуй, дядька Михаил!

Парень всеми силами пытался казаться солиднее и взрослее, чем есть. Я с удовольствием пожал ему руку. Это же просто замечательно, что он приехал. Уж кто-кто, а Семка наши вертушки с завязанными глазами разберет и соберет обратно.

– Ну правильно, про меня, как всегда, в последнюю очередь вспоминают, если вспоминают вообще, – пробурчал Николай, пытаясь изобразить обиду сквозь пробивающуюся улыбку. Я с огромным удовольствием обнял своего шурина.

Квартира произвела на моих родных сильное впечатление. Хотя удивляться они начали уже возле вокзала, когда я предложил им усаживаться в подъехавший ЗиС. Семен передал мне письмо от своего родителя, Павла Афанасьевича. Безумнов-старший кланялся, передавал приветы от родственников и просил присмотреть за сыном, который после моего отъезда буквально места себе не находил, и пристроить его к какому-нибудь делу.

«Все едино толку от него в хозяйстве не стало, – писал он. – С самого с ранья быстро сделает что во дворе и бежит на еродром в моторах копаться. Оно, можа, так и лучше будет, и что на роду ему написано, по-другому пойдет».

Утром, оставив Татьяну на хозяйстве, мы всей мужской компанией разъехались кто куда. По пути завезли Николая на Лубянку, куда ему было предписано явиться (догадываюсь, кто послужил этому причиной), ну а мы с Семеном отправились на аэродром в Стаханово.

Я ничуть не удивился, увидев в ангаре сидящего на ящике Чкалова, читающего какую-то документацию.

– Ну что, Валер, поможешь со сборкой? – спросил я после того, как поздоровались. При этом Чкалов Семку вполне серьезно называл Семеном Павловичем. – Вот тебе механик, да еще бы парочку из местных привлечь.

– О чем разговор! Пошли к Мишке Громову, через него обо всем договоримся.

Было видно, что Чкалов просто сгорает от нетерпения.

– У тебя у самого-то, Валер, как со временем?

– Да времени у меня просто завались! – Чкалов зло пнул какой-то камушек, попавшийся ему под ноги. – Врачи сказали, что летать нельзя, и все тут. Мне же самолет подарили[31], У-2, так и на нем летать запретили. Приказом по кадрам ВВС отправлен в бессрочный отпуск с сохранением всех положенных выплат. Так что хоть на земле рядом с самолетами буду.

– Ясно все с тобой, – задумчиво произнес я.

Похоже, придется начать пользоваться своими полномочиями по привлечению к работе в «Бюро» всех, кто потребуется. А потребуются мне для начала Чкалов и Семка.

– Слушай, Валер, а как ты смотришь на то, чтобы поработать у меня? – обернулся я к нему.

– У тебя – это где? – прищурившись, спросил Чкалов.

Пришлось показать ему выданное мне удостоверение и Постановление Совнаркома СССР с моими полномочиями. Валера аж присвистнул и едва сдержался, чтобы не выразиться, как говорили в моем времени, путем привлечения ненормативной лексики, от удивления.

– Летать разрешат? – задал он главный свой вопрос и после моего кивка тут же не задумываясь ответил: – Конечно, согласен.

– Значит, с сегодняшнего дня назначаешься моим заместителем по летно-испытательной работе! – Я хлопнул улыбающегося во весь рот Чкалова по плечу.

Блин, лучше бы я этого не делал. Этот медведь сграбастал меня в объятия так, что аж ребра затрещали. А глазки у него предательски заблестели. Видно было, что действительно сильно переживал свое отлучение от неба.

– Значит так, товарищ заместитель, – я едва перевел дух после этих его медвежьих проявлений радости, – приказ о твоем зачислении в штат будет готов сразу, как только я доберусь до своего кабинета. Находимся пока мы в здании КОСОС[32] ЦАГИ по улице Радио. Надеюсь, знаешь, где это.

Чкалов кивнул, хотя по его лицу пробежала едва заметная тень. Еще бы он не знал, что там же находится «шарага», в которой осужденные конструкторы создают новую технику.