Инженер страны Советов

– М-да, умеете вы озадачить. – Туполев задумался. – Если вдуматься, то ничего невозможного нет. Главное, моторы, так что придется и моторостроителей хорошенько потрясти.

– Потрясем, Андрей Николаевич, еще как потрясем. – я улыбнулся. Все-таки приятно разговаривать с умным человеком.

Туполев ушел, пообещав на следующий день предоставить список осужденных конструкторов и инженеров, которых было необходимо вытаскивать на волю. Пользуясь случаем, я пригласил его на аэродром в Стаханово на показ новой техники. Не стал я ему говорить, какой конкретно. Попросил лишь позднее высказать свое мнение. На его возражение, что он, вообще-то, пока еще заключенный и не обладает свободой передвижения, пообещал обо всем договориться.

Остаток дня пытался буквально по крупицам выжать из памяти все, что помнил по авиационным двигателям. Вспомнил лишь об АШ-82 воздушного охлаждения, М-105, М-107, АМ-35 и АМ-38 водяного охлаждения. Вот, пожалуй, и все. Из создателей двигателей вспомнил Швецова, Климова и Микулина, да и то без имен. Ну не помню я, как их зовут, и все тут. Не интересовался особо этой темой.

И тут меня как будто молнией пронзило. Архип Люлька. Человек, создавший отечественный турбореактивный двигатель. До войны он, если мне не изменяет память, работал в Харькове. Нужно срочно вызывать его в Москву. Я сразу же связался с Берией и обрисовал ему ситуацию. Меня заверили, что в ближайшее время Люлька будет в Москве.

В этот день домой я вернулся пораньше, чем очень порадовал Таню. А если учесть, что Николай задержался по каким-то своим особистским делам в «Бюро», а Семка ночует на аэродроме в Стаханово, то мы нашли чем заняться. Соскучились друг по дружке сильно и дали волю своим чувствам.

А потом моя молодая жена кормила меня вкусным ужином и рассказывала о своих дневных делах. Она успела записаться в библиотеку, погуляла по набережной и полюбовалась через Москву-реку на Кремль, написала и отправила письмо Федору в Белорецк. Осторожно, чуть смущаясь, Таня спросила, когда мы сможем с ней сходить в какой-нибудь музей или театр. Пришлось пообещать выкроить время.

Новый день принес новые заботы. Не успел я войти в свой кабинет, как с вахты позвонили и сообщили, что прибыл комкор Павлов. Я распорядился пропустить и дать ему провожатого к нам в «Бюро». Сказать, что Павлов был зол и взбешен, это ничего не сказать. В кабинет он не вошел, а ворвался. А когда он увидел за столом какого-то молодого выскочку, глаза его буквально налились кровью. Хорошенькое получилось знакомство, ничего не скажешь.

– Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич. – Я поспешил выйти из-за стола навстречу Павлову, чтобы поприветствовать его, не дать ему опомниться и что бы он не наговорил здесь лишнего. А судя по тому, как он взвинчен, комкор вполне мог это сделать. – Меня зовут Шершнев Михаил Андреевич. Я помощник товарища Сталина по техническим вопросам и директор «Бюро перспективных разработок при НКВД СССР».

Видимо, волшебная аббревиатура НКВД несколько поумерила его пыл, да и фамилия Сталин тоже не располагала к наезду на человека, являющегося помощником носителя этой самой фамилии.

– Прошу вас, товарищ комкор, располагайтесь. – Я пригласил Павлова за невысокий гостевой столик. – Я хотел бы, чтобы вы прочитали один документ и высказали свое мнение.

Павлов не успел ничего ответить, как у него в руках появилась папка с моими соображениями в сфере танкостроения. На автомате он открыл ее и начал читать верхний лист. Было видно, как по мере прочтения брови у него поднимались все выше и выше. Наконец последний лист был прочитан.

– Смело, ничего не скажешь. – Павлов достал из кармана платок и протер им свою лысину. – Идеи, конечно, здравые, хотя и не бесспорные. Вот только для того, чтобы разработать и начать выпускать в нужном количестве всю эту технику, понадобится очень много времени и средств, к тому же полетит к чертовой матери вся запланированная программа оснащения армии бронетехникой. Мы просто не будем успевать оснащать танками формирующиеся корпуса. У нас будут танковые корпуса без танков.

– Скажите, Дмитрий Григорьевич, вот так, положа руку на сердце, а нужны ли нам эти самые корпуса? Огромные, неповоротливые, плохо управляемые махины? Не логичнее было бы перейти на бригадно-дивизионную систему комплектования? И новые бригады, и дивизии, думаю, стоит начинать формировать только после того, как предыдущая бригада будет оснащена всей положенной по штату техникой минимум на восемьдесят процентов. Ну а уже потом, если это будет необходимо, свести эти бригады и дивизии в более крупные формирования, назовем их танковые армии.

– Думал я об этом. – Павлов побарабанил пальцами по лежащей у него на коленях папке. – Еще после Испании думал.

– Ну так изложите эти свои соображения на бумаге и предоставьте товарищу Сталину. Но прошу учитывать, что оснащаться формирующиеся бригады и дивизии будут уже техникой нового образца. И вот именно вопросы выпуска этой самой техники мы с вами, товарищ начальник Автобронетанкового управления РККА, и обсудим.