Инженеры

- Ну, теперь дело меняется: песок нашли ближе. Кто хочет взять возку, пускай едет сейчас за нами. И лопаты захватите.

Карташев отвел Машку домой и поехал вместе с Сикорским на его тройке.

За ними ехали три подводы с десятью молдаванами. Таким образом, и рабочих не пришлось брать.

Приехав, Сикорский внимательно осмотрел сделанный Карташевым шурф, осмотрел местность и сказал:

- Площадь гораздо больше. Балласт должен непременно выклиниться в том овраге, и вскрышка будет там уже около сажени. Едем к тому оврагу.

Овраг был довольно крутой, и после нескольких ударов лопатами стал уже обнаруживаться песок.

Предположения Сикорского совершенно оправдались: вскрышка действительно была до сажени, а пласт залегания более двух сажен.

Лицо Сикорского приняло сосредоточенное, важное, даже огорченное выражение. Он вынул кошелек, достал оттуда пять рублей и, передавая молдаванам, сказал:

- Вот вам деньги за труды и уезжайте домой: здесь не будем возить песок.

Молдаване, не ожидавшие такого исхода, до того веселые, взяли, недоумевая, деньги, смолкли, сели на свои подводы и уехали.

Карташев еще более недоумевал и растерянно, сконфуженно спрашивал:

- Не годится разве?

Сикорский молчал, следя глазами за уезжавшими молдаванами. Когда они уже совсем скрылись, Сикорский медленно обвел еще раз глазами округу, прилег на траву и сказал Карташеву:

- Садитесь.

Карташев присел и напряженно уставился в своего шефа.

Сикорский заговорил тихо, с расстановками, как умирающий:

- Это не карьер, а золото... чистое золото, и значение такого балласта вы поймете и оцените не раньше года эксплуатации. В то время как от мелкого через год и половины не останется, этот весь будет налицо. В то время как в мелком шпала будет ездить взад и вперед, - потребуется на ремонт пути от одного до двух человек на версту, - для этого не понадобится и полчеловека. С таким балластом скорость может быть доведена и до шестидесяти верст в час. За границей только такой балласт и допускается, а где его нет, там употребляют щебенку, куб которой обходится до тридцати рублей. Вот какой это балласт! Хватит его не только на пятнадцать верст, но и на сто пятьдесят. И возить его не лошадьми надо, а железной дорогой. Когда будет проведен путь, мы проложим сюда ветку и станем поездами вывозить. Больше двух рублей куб не обойдется, и я сейчас же отдам распоряжение Сырченко прекратить возку из всех карьеров, отстоящих далее трех верст от линии, и, во всяком случае, вывозить не полное количество, с таким расчетом, чтобы сверху был балласт из этого карьера. О-о! Я головой теперь отвечаю, что на всей линии равной нашей дистанции по балласту не будет.

Лицо Сикорского распустилось в лукавую улыбку, и уже веселым голосом он сказал:

- Ну, теперь расскажите мне, как вы унюхали это золото.

Когда Карташев сообщил, Сикорский, качая головой, сказал:

- Надо будет вас какому-нибудь жиду сдать на аренду: он вам будет платить из жилетного кармана жалованье, а вы ему будете набивать все остальные его карманы чистым золотом.

Он поднялся, отряхнул свой костюм и сказал:

- Ну, а теперь едем домой, и я вас накормлю и, раз не хотите денег, напою шампанским.

Он подошел к экипажу и, оглядываясь, говорил:

- Да, за такой карьер можно выпить шампанского. И мы назовем его Карташевским. С завтрашнего же дня поставлю здесь Сырченко с рабочими пробивать траншею. Этот карьер мы будем разрабатывать уже по всем правилам искусства, и рыться, как свиньям, не позволю здесь, потому что это выгоднее, и все - и Данилов и Пахомов - побывают на этом карьере...

Когда сели в экипаж, Сикорский весело ударил себя по лбу.

- Та-та-та! Слушайте! Первое, что надо сделать, это - купить на мое имя этот карьер. Я сегодня же пошлю Сырченко разузнать, кому эта земля принадлежит, и куплю, в крайнем случае арендую лет на двадцать, и тогда пусть дорога покупает этот карьер у меня. Вся его длина будет сажен триста, если даже ширина двадцать, в чем я очень сомневаюсь, и две глубины, то это составит на линии не менее пятнадцати тысяч кубов. Мне надо три тысячи, и, если дорога по рублю мне заплатит за куб - за остальные, то уже это одно составит двенадцать тысяч, но я головой отвечаю, что вдвое, втрое больше.

Немного погодя Сикорский горячо говорил:

- Слушайте еще вот что. Сильвин, начальник соседней к Галацу дистанции, говорил мне, что у него совсем нет балласту, и я предложу ему по два или по рублю пользы с куба с тем, чтобы подряд он передал мне.

Сикорский засвистал.

- Это еще чистых тридцать тысяч в кармане...

Он сосредоточенно покачал головой и опять с миной умирающего проговорил:

- Тысяч до ста можно заработать!

Он энергично махнул рукой.

- Ну, тогда будьте вы все, Поляковы, прокляты. О, тогда я буду чувствовать себя человеком! Да, вот и все в жизни так: все только рубль и случай!

Карташев слушал, подавляя в себе неприятное чувство, вызванное пробуждавшеюся корыстью Сикорского, старался сосредоточиться на доставлявшем ему наслаждение сознании, что он сегодня сделал что-то очень важное и ценное. С какой завистью будет смотреть на него его учитель Сырченко!