Инженеры

— Ну, Эдуард Иосифович, Вы как ребенок маленький. У Воронина есть агент, Людка, фамилия у нее такая… на букву О.

— Окишева, что ли?

— Вот-вот. Она все сплетни по заводу на Вас собирает и Воронину в уши вливает.

— Ну а Вы-то откуда всё это знаете? — вовсе изумился я.

— Хэх! На то я и куратор завода, мне положено знать все. Откуда? Это мое дело. Рассказывайте, только всю правду. Я всё равно всё узнаю.

Я честно выложил Ирине Георгиевне всю ситуацию на заводе и как я собираюсь вытаскивать завод из пропасти.

— Вы только не мешайте мне. Через четыре-пять месяцев я рассчитываю выйти на выполнение плана. Не справлюсь — секите мне голову.

— Ладно, головой своей не разбрасывайтесь, она еще пригодится Вам, да и нам тоже. Я доложу Смирнову, что Вы всё делаете правильно. А Вы будьте осторожны, оглядывайтесь по сторонам. Когда разгребете хвосты по поставкам?

— Думаю, в следующем месяце. Я Петрову это поручил, он только этим и занимается. Уже по трем хвостам подписал сверку с заказчиками.

О грядущем появлении на заводе Воронина я научился узнавать по голосу Людки, раздававшемуся в приемной. Она заглядывала и ко мне. «Как Вы тут? Может, чего надо?» — «Спасибо, Людмила Прокопьевна, у меня всё в порядке». Людка проявляла бешеную активность. Гремела какими-то ведрами, орала на уборщиц, отчитывала секретаршу. Вскоре появлялся и Анатолий Митрофанович. Я заходил к нему, говорили о том о сем. Я коротко информировал Воронина: производство идет выше графика, приняли трех сборщиков, в цех заготовки Перминов нашел молодого парня, готовим на начальника планово-распределительного бюро, трудно с обеспечением вагонами, ты бы, Анатолий Митрофанович, съездил поговорил с отделением дороги, мы же теперь отгружаем больше.

— Ну ладно, — соглашался он. — Заеду обязательно. Я поехал, в обком зачем-то вызывают.

Следом исчезала и Людка.

Людка Окишева работала завхозом с особыми полномочиями. Раньше она работала в гостинице, ну, там, где я сейчас жил, а прежде, пока не получил квартиру, жил Воронин. Особыми полномочиями Людки были: право в любое время заходить к директору и право обругать и обхамить любого, кого захочет. Ее муж Федя Окишев служил при Воронине юристом. Прежде, в бояринцевскую эпоху, он отвечал на бесконечные бояринцевские письма, а теперь писал ответы на многочисленные претензии заказчиков конструкций. Он заходил ко мне, протягивал замусоленные листочки, написанные ученическим почерком корявыми фразами: «Поскольку митал не смог придти на завод, вашу притензию не признаем».

— Это как же так он не смог прийти? — удивлялся я. Федя брал у меня листочки и долго изучал, потом поднимал глаза.

— Это такой юридический термин.

— А, понятно. Ну, Вы оставьте ответ мне, я еще подумаю. — И Федя уходил в свою каморку. Через полгода вал притензий обмелел, и Федя сидел в своей каморке, всеми забытый.

* * *

Я совсем замотался. Завод — сложная многозвенная машина, состоящая из основных цехов и участков, вспомогательных служб, отделов, работающих на единый результат. У Воронина эта машина совершенно разладилась. Он налетами, с руганью, пытался чтото сделать, замкнуть всё на себе (а вы приходите ко мне по всем вопросам, я разберусь сам…), но получалось еще хуже. Мне предстояло отладить эту машину, научить людей, чтобы не ходили ни к директору, ни к главному инженеру! Чтобы всё решали сами. Отстроить заново планирование, нормирование и учет, контроль и управление. Оперативные совещания стали проводиться дважды в неделю у главного инженера и по итогам месяца — у директора. Воронина приходилось заранее предупреждать, чтобы был на этом совещании, не смылся в пресловутый обком. И что это они его так часто вызывали? А еще надвигалась зима, нужно было вставлять выбитые стекла, ремонтировать фонари, латать протекающую крышу. Запаса мазута в котельной оставалось на три дня, я выбивал дополнительные фонды и цистерны, гонял снабженцев к поставщикам мазута. А еще расчищал завалы на загаженном и заваленном складе готовой продукции.

А еще нужно было сверстать план на будущий год, проверить зана рядку металла… Убедить Воронина дать квартиру для главного конструктора, которого я тащил с Урала… Уговорить Воронина, чтобы согласился вернуть на завод главного бухгалтера Авсиевич… Разобрать пухлую почту с визами директора: «Гл. инж. Разобраться» и просто «Гл. ин»… Ой, уже девять, нужно домой…

Задание первого месяца мы сделали досрочно, за день до окончания, на следующий месяц прибавили сто тонн, потом еще сто пятьдесят. А на пятый месяц, в январе, завод выполнил Государственный ПЛАН! Впервые за два года заводоуправление получило премию! (Восклицательные знаки здесь не лишние, это не ошибка автора.) Это была победа, и в Объединении мне простили все мои вольности.