Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы

Девиз «Вспомним об инженерах» мог бы стоять над пропагандируемым теперь портретом инженера. Пресса на все лады превозносила технических специалистов. Снова начали печататься биографии инженеров, олицетворявших новую советскую интеллигенцию: «Вот, например, Александр Львович Кнопов, воспитанник ленинского комсомола, член ВКП(б). Четырнадцатилетним мальчиком т. Кнопов поступил учеником в деревенскую кузницу, а в 1925 г. он уезжает в Ленинград и поступает учеником в механический цех Пролетарского завода и одновременно учится в общеобразовательной школе. Затем т. Кнопов, окончив вечерний химический техникум им. Менделеева, получает специальность химика… В 1930 г. партийная и профессиональная организация завода командирует его в счет "профтысячи" в Ленинградский химико-технологический институт, который он успешно заканчивает в 1936 г., одновременно работая на производстве начальником смены одного из цехов. После окончания института т. Кнопов назначается начальником цеха. Вредители дезорганизовали очень важное для страны эбонитовое производство. Стоявшие во главе его работники не сумели вовремя разглядеть вредительскую деятельность врагов народа. Тов. Кнопов, зарекомендовавший себя как хороший руководитель, был перекинут для укрепления этого ответственного участка работы, ликвидировал последствия вредительства и вывел производство из прорыва»^{1634}. Здесь отмечены все обычные этапы становления советского инженера: происхождение из бедной рабочей семьи, переезд из провинции в центр, партийное направление на учебу, проверка делом на производстве. В качестве нового элемента добавилась борьба с «вредительством». В отличие от середины 1930-х гг., в идеальной биографии отсутствовала эпоха Гражданской войны: новый инженер был не «старым» большевиком, сражавшимся за советскую власть «еще в гражданскую», а молодым человеком, воспитанным «ленинским комсомолом» и с самого начала сформированным советской действительностью. Этот инженер представлял собой целиком и полностью продукт нового государства.

Новый образ предлагался в качестве идеального образца, однако на сей раз не использовался для дискриминации старых инженеров. В то время как молодой инженер представал в глазах общественности новым человеком, на которого с гордостью можно наклеить этикетку «Сделано в СССР», о старом инженере говорили как о верном попутчике и советском патриоте, который еще в школе тратил карманные деньги на технические приборы, после революции отдал все свои знания в распоряжение нового государства и отличался тем, что мог решить какую угодно проблему в любом месте, в любое время и при любых обстоятельствах. Ныне он заведовал кафедрой в институте, где передавал свои знания молодому поколению^{1635}. Достоинства нового инженера заключались уже не в том, что он заменял «теорию границ» не признающей никаких границ практикой, а в тщательной работе, точном расчете и осмотрительном планировании. «Вестник инженеров и техников» приводил в пример инженера Стомана, чью работу характеризовали «аккуратность, точность, контроль»^{1636}. Стахановский метод постепенно отступал на задний план, и печать начала уделять повышенное внимание технике безопасности.