Инженеры

Это временное сооруженьице, наспех собранное из досок, крытое тесовой пологой крышей, перегороженное внутри фанерными переборками, длинное, низенькое, с широкими квадратными окнами, приподнятыми к карнизу, — было самой первой постройкой. С неделю одиноко стояло оно здесь, на расчищенном пустыре, знаменуя собою начало крупных работ.

Едва ли пригодится оно на что-нибудь впоследствии, но теперь помещалась тут временно главная контора административного центра, и люди протоптали к ней много дорог и троп.

Не без любопытства взглянул на нее Дынников… Даже завалинка появилась нынче вокруг нее, и вырыт неглубокий ров, чтобы стекала вода… Но чья-то забота была скорее трогательной, чем полезной.

У дверей кабинета дожидалась очередь — десятники, бригадиры, инженеры, рабочие. Дынников принял сперва инженеров — прорабов по участкам, а когда отпустил их, то часть бригадиров и рабочих ушла вместе с ними, — вопросы оказались общими.

Шел третий месяц подготовительных работ. Законы больших масс людей и материалов вступали в действие; тысяча строителей нуждалась в жилье, тридцать пять грузовых машин заправляться горючим бегают в город и там же ночуют в чужих гаражах — своих пока нет: даже питьевой воды не имеет пока площадка, а три артезианских колодца только заложены. К первому июля намечена закладка основных цехов, к этому времени нужно построить гавань; запасти кирпичей, гравия, речного песку, бутового камня, — а все это измерялось огромными, почти астрономическими цифрами.

Несколько караванов барж со строительными материалами находились в пути, срок их прибытия приближался, — а гавань не была готова и наполовину.

Чтобы обеспечить намеченные сроки и объемы работ не хватало людей, но и тех, что уже работали на площадке, негде было разместить.

Люди приходили группами, парами, поодиночке, все требовали жилья; получив же отказ, уходили на другие стройки, или искали пристанища в Ключихе и Медведеве, которые скоро оказались перенаселенными.

Поэтому с полмесяца тому назад стихийно начали вырастать землянки в песчаных сухих буграх к северу от Ключихи. Землянки — без окон, с крышами из нетесанных горбушин, засыпанными сверху землей. Тут варили пищу в котлах, железных тазах и ведрах, а мыться ходили на реку… За этим земляным поселком закрепилось ироническое название — «Кавказ».

Отведав такого жилья, многие сбежали, захватив выданные спецовки, обувь, инструмент, и все, что можно было забрать с собой, а те, кто оставались, работали вполсилы, часто прогуливали; промочив на площадке ноги, бросали работу. Эта неповоротливая, непослушная машина туго поддавалась управлению.

Два дня тому назад на третьем участке уронили экскаватор, у другого оборвали трос. Работы на канавах сократились. С утра до вечера мотались инженеры по своим участкам — и нигде, в сущности, не успевали. Десятники, пришедшие со стороны, диктовали цены, и Дынников сам возился с ними, уговаривая, стыдя, угрожая.

Вот и сейчас перед ним стоял, переминаясь с ноги на ногу, точно пришел поговорить на досуге, степенный, широкогрудый десятник Мокроусов — рыжий, весь в волосах, с желтыми хитрыми глазами. По всей видимости, он уже сговорился с теми десятниками, работавшими до него; они стояли теперь в коридоре, поджидая, на чем сторгуется Мокроусов, чтобы потом и самим заломить такую же цену.

— Видите ли, дорогой начальник, — не знаю, как звать вас…

— …Борис Сергеич, — подсказал Дынников.

— Мы, конечно, надо прямо сказать, работать можем. Нам ленца не родная сестра, дни терять не позволим. Укажи только место — и не сумлевайся: все будет сделано.

— Вы откуда?

— А так, со всех мест, по своей охотке и по согласу объединились. Хотим сообща работать на Советскую власть и себе интерес иметь…

— Сколько хотите? — прямо спросил инженер, экономя свое время.

— Вы нам барачишко отведите, чтобы где притулиться на ночь. Кротами в земле жить нам неспособно… А насчет расценок — так: ценой обижать не будете — останемся до конца стройки, — продолжал мужик, взвешивая каждое слово и слушая, так ли оно звенит.

Но бараков не хватало. Дынников мог обещать ему только в конце лета, — и то, если будут хорошо работать.

— Вот видите, — с сожалением развел руками десятник и надел порыжелый картуз. — Тогда, значит, цена другая. — И он назвал такую, что даже Дынников, привыкший ко всему, поднял на него глаза:

— Ты не помогать Советской власти, а обдирать приехал, — сказал инженер спокойно, но с трудом сдерживая свою ярость. — Работай на общих условиях… Не можешь? Почему?..

— Резону нету… В таком разе в другое место уйдем, где нужны мы.

Но, сделав шаг от стола, задержался:

— На безусых сосунков надеешься, да машинами строить хочешь — не выйдет, ей богу!.. У одной вон вожжа порвалась, а другая и вовсе ничком у канавы лежит. Иди полюбуйся… — И хитрая усмешка раздвинула его волосатый рот. — Сосункам титьку надо, а ты их к машине хочешь приспособить… не выйдет! А моя артель — все на подбор, как огурчики, ровненькие, хоть по человеку перебери… Вот и хотели своим плечом подпереть завод твой.