Читаем Инженеры полностью

Олейникова привстала. Закрытая с головой одеялом, Катька спала, старое заштопанное пальто съехало с постели на пол, и Настя подобрала его, одела ей плечи, пройдя на цыпочках по земляному полу.

Потом легонько разбудили Митрофанову Галю и, втроем уйдя за палатку, гадали, отчего могла приключиться такая хворь. И бред, и глухие вскрики казались очень подозрительными, но никто не догадывался об истинной причине.

Ради больной Настя была согласна отказаться от прогулки на реку, о чем уговорилась с ребятами. Но в палатке оставалась на весь день одна пожилая работница, она и выручила девиц, обещав посидеть с больной.

Они позавтракали, надели лучшее, что было у каждой, а Митрофанова Галя даже подкрасила слегка губы; посидели, пождали ребят, Мария поиграла на гитаре, — но в соседней палатке все еще было тихо.

— Вот окаянные! проспят до вечера, а потом суматоху подымут: «Едем!» Я тогда откажусь, — брюзжала Настя, которой всех больше надоело ждать.

Но тут появился старик Парфен. Он почему-то не вошел в палатку, а остановился у входа и, несмело заглядывая внутрь, попросил хлеба.

— Не хватило у меня малость, — сказал он, — а ребятки торопятся. Вот мне и некогда в ларек бежать.

Настя резала хлеб, а Парфен переминался у входа и все таращил единственный глаз свой, стараясь издали посмотреть на Катьку. Та зашевелилась, подняла голову, но, увидав старика, легла опять, отвернувшись к полотняной стенке лицом.

Когда Парфен ушел, девицы подступили к Кожевниковой, — но она сослалась на простуду:

— Вчерась ковшик воды выпила… студеной… да искупалась… Вот и схватило.

И было на то похоже. С ее лица понемногу сходил густой и жаркий румянец, ввалившиеся глаза казались уже свежее, а синие, точно искусанные, губы начинали будто розоветь, и дышалось ей легче.

— Ничего, пройдет, — с беспокойством глядела на нее Настя. — У Степаниды ромашка есть, я сейчас принесу…

Она убежала в крайнюю к лесу палатку и скоро вернулась с сумочкой.

— Вот и здоровья тебе принесла… Заварю кипятком и выпей — все как рукой снимет.

К общему удивлению, Катя запросила денег.

— На что вам? — спросила Мария, не спуская с нее настороженного и недоверчивого взгляда.

— Я отдам… надо мне… пятнадцать рублей…

— Не в город ли хочешь?

— Да, ко врачу… частному… а здесь лекаря-то плохие.

В это верилось, но денег от получки осталось в обрез: кое-что понадобилось купить каждой, а следующая будет только через неделю. Все же сложились по трешнице, потому что просила на нужду, из которой надо было выручить, и Настя, передавая деньги ей в руки, наставительно сказала:

— На, лечись на добро здоровье. Почти последние отдаем. — И сердитая зоркость засквозила в ее лице. — Только смотри у меня!.. с ребенком чего не наделай. Тогда и не приходи.

— Чего учишь… и сама знаю.

— Знай-то знай, да с подругами так не живут… больно скрытная ты. Когда вернешься?

— Приду… поскорости, — неопределенно ответила Катька, явно тяготясь расспросами.

— Подождала бы тетю Варю.

— Ну да подожду… не украдкой ведь, а по совету.

Девицы ушли, а вскоре после них Катька услала пожилую работницу за лекарством в Ключиху и, оставшись одна, села за стол.

Есть не хотелось, но она жевала долго — про запас, одобряя черный хлеб свой чужим сахаром. Потом, наевшись до одышки, надела на себя все, что имела, чтобы не нести большой узел, и пошла той окольной проселочной дорогой, где не могла встретиться ей Варвара.

Пройдя версты три, увидела встречную грузовую машину, одиноко стоявшую вдали посреди дороги, которую сжимал с двух сторон густой кустарник. Шофер лежал на спине под колесами и что-то устраивал.

Катька остановилась в нерешительности. Первой мыслью было — подойти к парню и попросить, чтобы подвез до города: большая часть пути оставалась еще впереди, а ноги уже ныли от усталости.

Но всякая встреча была ей теперь опасна, и, почувствовав безотчетный страх, она метнулась в лес. Несколько минут простояла в ожидании, не тронется ли машина, но и ждать было жутко.

С неимоверным трудом раздвигая руками колючие кусты впереди себя и стараясь как можно меньше делать шуму, она пробиралась частым, почти непролазным березником, который царапал лицо и руки, потом, высунув голову из зеленой чащи, огляделась.

Грузовик, зарываясь в пыли колесами, удалялся быстро, громыхая пустым кузовом, а когда совсем скрылся за поворотом, — Катька выбралась опять на дорогу.

ГЛАВА IX

Растворенная душа

У палаток жгли костры, готовили ужин, стояло вокруг немое безветрие наступающей теплой ночи, и всякая травинка, каждый листок пахли дымом и сыростью, когда молодежь вернулась с реки.

Володька Сенцов проводил девушек вплоть до палатки, а Сережка поотстал от них и, любопытства ради, заглянул в первую палатку, которая еще утром пустовала… Теперь в ней разместилась новая артель.

Перейти на страницу:

Похожие книги