Инженю меняет амплуа

— Вот Арджун наверняка дарит что-то утонченное и не выставляет этого напоказ, верно? — предположила Вайолет. — Наверняка белые розы. Символ чистой любви.

Я покраснела, вспомнив ту засушенную розу. Единственную.

— О чем ты? Мой брат никогда и никому цветов не дарит, — махнула рукой до того молчавшая Инди. — Какие-то там личные заморочки. Так что бедной Джейн еще тоскливей, чем Ви.

Я замерла, пытаясь уложить в голове то, что услышала. Казалось, будто я сошла с ума.

Арджун… Солнышко не дарит цветов. Подозреваю, и по ночам в комнаты к девушкам он тоже не пробирается. Господи, какой я была глупой… Арджун ведь ни единого раза после не пытался поцеловать меня так! Ни одно его слово, ни один жест… Он никогда не давал повода думать…

Тогда возникает вопрос, кто же тогда меня поцеловал?

Что сказать, у меня просто голова шла кругом. В тот день перед отъездом… да кого только не было в доме! Ладно, старших смело отбрасываем в сторону, в их добропорядочности я совершенно уверена.

Это точно не может быть Лекс, потому что Лекс уже тогда засматривался на Вайолет… Леонард, Валентин… Ну не Паук же, в самом деле?

Но то, что не Солнышко пробрался ко мне той ночью, однозначно разочаровывало. Получается, все это время я встречалась с парнем, который обращался со мной как с младшей сестренкой! Не то, чтобы мне не нравилась добропорядочность Арджуна… Но хоть поцеловаться-то со мной он мог нормально, а не так, будто мы все еще в младших классах!

А так я даже не уверена в том, что он вообще видит во мне девушку! Да я вообще ни в чем не уверена! И, хуже всего, я уже начинала сомневаться в собственных чувствах к Арджуну! Вдруг профессор Мэтьюс прав, когда говорил все те вещи?

— Дженни, не спи! Как тебе вот это красное? Будешь в короне как настоящая принцесса, — не дала мне насладиться моими мучениями Инди. — Моя братец с ума сойдет, когда увидит тебя в таком!

Нет, во вкусе Индире явно не откажешь, но я подумала, что дядя Киран запрет ее на замок до скончания веков, если она хотя бы подумает надеть такой наряд в публичном месте. Оно облегало… Оно везде облегало! И грудь вся была на виду! Да тут даже более лояльного дядю Кассиуса хватит удар. По своему отцу я успела понять, что как бы мужчина не развлекался в молодости, он хочет, чтобы его драгоценная малышка была самой скромной и добропорядочной.

Я посмотрела на предложенный вариант и пробормотала:

— Тут такой вырез, что мой отец тоже с ума сойдет, если узнает… Давайте что-нибудь… Ну, поскромней.

Бель переглянулась с Индирой и девочки хором выдали:

— Зануда.

Ну вот как с ними такими жить?

Тут в разговор вмешалась Вайолет.

— Тогда вот это! Белое, с высокой талией. Ампир Джейн точно будет к лицу. И опять же белый, цвет чистоты… Дядя Дэн придет в восторг, а ведь папу непременно нужно радовать.

Кажется, теперь кузины надо мной потешаются. Но что такого, если мне не хочется огорчать отца? Он у меня только недавно появился!

— Ты же знаешь мое отношение к белому, — скривилась Индира.

Ви махнула рукой.

— Ох уж эти ваши бхаратские традиции. Но тебя-то никто его носить и не заставляет. А вот Джейн будет в самый раз. Добавим маску, диадему, туфли — и сказочная принцесса готова к первому балу. Не дебют, конечно, но надо же с чего-то начинать.

На том и порешили. Правда, Инди выбрала красное с золотом. Хотя и она не рискнула выбрать что-то слишком открытое. Все-таки она тоже не хотела расстраивать дядю Кирана.

Брендон, как и обещал, со мной занимался. Как всегда спокойный, как каменное изваяние. Что бы с ним ни творилось, теперь из-за «железного занавеса» его воли не проглядывало ничего. Паук добросовестно выполнял свой долг старшего родственника.

— Лестер, если не можешь не думать ни о чем, как полагается, размышляй хотя бы о чем-то хорошем, — мрачно велел мне он на седьмой день тренировок, когда стало понятно, что очистить сознание для меня также невозможно, как и сесть в позу лотоса.

Ну что поделать, если и очищение сознания и вся эта ногозаламывательная гимнастика мне не по силам? Насчет второго, правда, Фелтон сдался куда быстрей, чем насчет первого. Мне позволили просто лежать на спине с закрытыми глазами.

— Я безнадежна? — тоскливо спросила я у кузена.

Тот хмыкнул.

— Не больше, чем Индира или Вайолет. Слишком много суетных мыслей.

С когтями, правда, проблем стало меньше. А рядом с профессором Мэтьюсом у меня они вообще ни разу не проявлялись.

О чем я тут же и сболтнула Брендону. Тот едва не зашипел от злости.

— Ты, видимо, так никогда и не поумнеешь, — раздраженно процедил он.

Я открыла глаза и уставилась на него.

— Он хороший человек! И, можно сказать, я так на психотерапии экономлю!

Паук закатил глаза, давая понять, что именно он обо мне думает. Ничего хорошего.

— Если он тебя отравит или придушит, сама виновата, — отрезал он и отвернулся.

Вот ведь дурак.