Иоанн Кронштадтский

Понять Николая II нетрудно, если обратиться к той характеристике, которую давал состоянию тогдашнего российского общества Витте: «Можно без всякого преувеличения сказать, что вся Россия пришла в смуту, и что общий лозунг заключался в крике души: «так дальше жить нельзя», другими словами, с существующим режимом нужно покончить. А для того, чтобы с ним покончить, явились борцы действия и мысли во всех без исключения классах населения, и не единичные, а исчисляемые многими тысячами. Большинство же, не двигаясь, совершенно сочувствовало действующим… Вся Россия была недовольна существующим положением вещей, т. е. правительством и действующим режимом. Все более или менее сознательно, а кто и не сознательно, требовали перемены, встряски, искупления всех тех грехов, которые привели к безумнейшей, позорнейшей войне, ослабившей Россию на десятки лет. Никто и нигде искренно не высказывался в защиту или оправдание правительства и существующего режима»[231].

Коллапс, о котором Витте предупреждал, становился реальностью. 17 октября забастовали железнодорожники и тем самым парализовали всю страну. В крупных городах прекратили работу фабрики, заводы, транспорт, электростанции, почта, телеграф, учреждения, магазины, учебные заведения. Число бастующих достигало двух миллионов человек. Повсеместно проходили массовые митинги и демонстрации, которые в Прибалтике, на Украине, в Поволжье, Закавказье переросли в вооруженные столкновения с полицией и войсками. Бастовали Польша, Финляндия. Среди лозунгов восставших: «Долой царское правительство!», «Да здравствует демократическая республика!», «Свободу слова, печати, собраний, 8-часовой рабочий день!». Всё свидетельствовало о возможности перерастания забастовки в общее вооруженное восстание, тогда как армия колебалась, а в распоряжении правительства было недостаточно надежных войск для подавления революции.

Сложившиеся обстоятельства заставили Николая II сдаться и подписать 17 октября манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» в редакции, предложенной С. Ю. Витте. В первом пункте манифеста содержалось обещание «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов»[232]. 19 октября С. Ю. Витте был назначен председателем вновь созданного Совета министров, который становился постоянным высшим правительственным учреждением. На правительство в целом и была возложена реализация обещаний императора.

Свершив трудное для себя дело, император отправился на молебен в Собственный Его Величества конвой. Служил приглашенный Иоанн Кронштадтский. Однако ожидавшегося от него слова поддержки в столь важный для государя день никто не услышал. По окончании церковной службы он подошел к Николаю проститься и молча откланялся. Сказать-то Иоанну было нечего: он не принимал мер, на которые был вынужден пойти Николай II, а перечить… да могли он?

Царь вполне осознавал, что иное развитие событий — применение жестких мер стоило бы, как он писал матери, «потоков крови и в конце концов привело бы неминуемо к теперешнему положению, т. е. авторитет власти был бы показан, но результат оставался бы тот же самый, и реформы не могли бы осуществляться».

По мнению же Иоанна Кронштадтского, всё должно было оставаться на своих местах и никаких изменений в жизнь российского общества вносить не требовалось. В общем-то, он был весь во власти расхожего мнения: народ не готов, не созрел и не достоин каких-либо изменений, которые он просто-напросто не поймет и не оценит, а использует их во вред себе и стране. Конечно, такие мысли царю не выскажешь, да и епархиальному начальству и Синоду… А в проповедях и в монархических изданиях… почему же не выразить… В революционные годы он в изобилии в них печатается, да и в разных сборниках ура-патриотического толка; выпускает к тому же сборники своих проповедей и выступлений — книжный рынок был переполнен всей этой продукцией. Иоанн в особых молитвах за русский народ указывал и на то, что он проклинал и с чем боролся, и на то, что считал неизменным сохранить во что бы то ни стало. Вот одна из таких молитв: «Господи, спаси народ русский, церковь православную, в России погибающую: всюду разврат, всюду неверие, богохульство, безначалие! Господи, спаси самодержца и умудри его! Господи, все в твоих руках. Ты — Вседержитель».

Публикация манифеста вызвала не только поддержку и ликование в либеральных кругах, но спровоцировала сначала спонтанный, а затем все более и более организованный процесс объединения русских монархистов. Это движение было разномастным, но в годы революции первенствующее место в нем занимали черносотенные силы. В. А. Грингмут, редактор «Московских ведомостей», собрав у себя на квартире частное собрание, провозгласил: «У нас Царя украли, у нас украли Россию! Идите, ищите, бегите, чтобы найти снова Царя, чтобы вернуть Его, чтобы спасти Россию». Именно он сделал первые шаги к объединению черносотенцев и иных монархических групп и движений.