Иоанн Кронштадтский

После газетной публикации о чудодейственной силе молитвы Иоанна Кронштадтского на него обрушился шквал просьб и приглашений приехать в разные места Российской империи по самым различным поводам: службы, закладка и освящение церквей, больниц, благотворительных учреждений, к больным и страждущим. Если предшествующую четверть века он выезжал из Кронштадта весьма редко, в основном в Петербург и в Москву, то теперь, напротив, его все реже можно было увидеть в Кронштадте. Приведем обобщенный, но далеко не полный, список городов, где побывал отец Иоанн: Архангельск, Астрахань, Брест, Варшава, Великий Устюг, Вильна, Вологда, Воронеж, Выборг, Вятка, Екатеринбург, Кадников, Казань, Калуга, Киев, Кириллов, Кострома, Котлас, Курск, Москва, Нижний Новгород, Одесса, Орел, Остров, Петрозаводск, Псков, Ревель, Рига, Ростов-на-Дону, Рыбинск, Самара, Санкт-Петербург, Сарапул, Саратов, Севастополь, Симбирск, Смоленск, Тотьма, Тула, Углич, Устюжна, Уфа, Ферапонтово, Харьков, Херсон, Холмогоры, Царицын, Череповец, Чернигов, Ялта, Ярославль…

Если в 1870-х годах отрывочные и краткие заметки о чудесных исцелениях по молитвам Иоанна Сергиева появлялись в основном в газетах Кронштадта, то в 1880-х они стали постоянно и в пространных объемах размещаться на страницах газет Санкт-Петербурга и Москвы, в провинциальной прессе. Сообщалось также о чудесном свойстве священника видеть и ощущать события, происходящие в сотнях верст от него, и о его даре «провидца». Любопытна реакция кронштадтских знакомых и друзей Иоанна, которые еще совсем недавно запросто видели его в своих домах и беседовали с ним на самые обыденные темы за стаканом чаю, а иногда и за рюмкой легкого вина. «Что это газеты делают с нашим милым отцом Иваном? — вопрошали они друг друга. — Каким-то иконописным угодником и чудотворцем изображают. Это же кощунство!»

Но простой приходской священник и формирующийся его житийный образ уже существовали независимо друг от друга.

С 1888 года практически ежегодно, обычно в конце мая — начале июня, Иоанн Кронштадтский отправлялся на родину, в село Сура[143]. Его проводы в Кронштадте приобретали общегородской размах. В городе царило оживление, дорога к дамбе, где был пришвартован корабль, заполнялась народом. После обычной в таких случаях литургии Иоанн отправлялся на набережную. Здесь собирались толпы провожающих, которые буквально облепляли корабль. Лишь после долгих прощаний и уговоров пароход отплывал, но вскоре по просьбе Иоанна вновь приставал к берегу, на котором кто-нибудь стоял и кричал в голос: «Я бедный человек, четыре раза добивался увидеть вас и все напрасно! Помогите мне! Ради Бога! В семье у меня горе!» — Иоанн, слыша такое, передавал пакет с деньгами просящему.

Наконец, корабль набирал ход и направлялся к выходу из гавани. Позади оставалась Петровская набережная… можно было различить тысячи людей… слышны были крики, плач… видны были мелькавшие в воздухе белые платки… Корабль уходил все дальше и дальше от берега, — мимо красавцев грозных крейсеров и броненосцев, — в залив, на простор. Немного спустя впереди, на подернутом дымкой горизонте, проступал купол Исаакиевского собора…

Так начиналось ежегодное молитвенное шествие на гроб отца и место первых откровений Божьих, посещение родных мест и встреча с родственниками, близкими, земляками. Но не только. По существу это были миссионерские паломнические поездки по России, где цель — несение евангельской вести, неустанное церковное служение, слово проповеди. С отцом Иоанном всегда были сопутствующие лица — монахи, священники, писатели, художники, фотографы. Кто-то из них отправлялся в путешествие добровольно, кого-то направляли монастыри и правящие архиереи, чьи-то помощь и услуги оплачивались.

Путь Иоанна Кронштадтского на родину был неблизким. Добраться можно было либо водным путем, пересаживаясь в мелководных местах на лошадей и вновь двигаясь по воде, либо по железной дороге и затем на пароходе и лошадях. Иоанн предпочитал путешествовать водою, где «привольно» и можно «свободно подышать на чистом воздухе». Поначалу путешествия совершались на предоставляемых почитателями Иоанна пароходах. Иной раз помощь оказывала и власть, без содействия которой организовать и согласовать столь дальний и длительный переезд было просто невозможно. Как это бывало и как это выглядело со стороны, свидетельствует один из очевидцев: «Из Министерства путей сообщения пришел приказ предоставить пароход в распоряжение Иоанна Кронштадтского для его следования на родину. Чтобы как-то оформить этот незаконный огромный пробег парохода, мой начальник якобы командировал меня для маршрутной съемки реки Пинеги. Свита его: фанатично преданная ему пожилая горбунья, надоевшая всем нам, а больше всего о. Иоанну; его племянник, корявый, рыжебородый, крепко сложенный человек, не дурак выпить, темный делец, извлекавший большую для себя выгоду именем своего дяди; иеромонах Геннадий, тучный тунеядец, обжора».