Иоанн Кронштадтский

Для Иоанна «надобность» в супруге осознавалась как необходимость наличия рядом человека, который возьмет на себя все бытовые заботы и одновременно будет в необходимых случаях заботиться и о нем. Он вдруг оценил тот крест, что выпал, не без его участия, на супругу. Он был ей благодарен за то, что она создала дом-пространство, в котором он мог получить хотя бы ненадолго некоторое отдохновение от обязанностей перед Церковью, обществом, людьми. В немногих известных письмах к ней он именует ее особыми словами: «дорогое подружив», «боголюбезная», «богоданная супруга Елизавета». На своем портрете, подаренном матушке Елизавете к пятидесятилетию их венчания, отец Иоанн написал знаменательные слова: «Дорогой возлюбленной супруге Елизавете Константиновне Сергиевой в знак глубокой благодарности за мирное сожитие в продолжение 50 лет».

Как Иоанн, но по собственному выбору, никогда не жил личной жизнью, отдавая себя на служение Церкви, так и Елизавета Константиновна, но только вынужденно, никогда не жила для себя, только круг ее деятельности складывался более узкий, ограничивался служением родным и близким; их радостями она радовалась, их скорбями скорбела. Очень подвижная, с добрым, благообразным лицом, вечная хлопотунья, она любила всех обласкать и пригреть; любила сама постряпать, сама купить провизию, сама за всем присмотреть, чтобы все было чисто и вкусно. Приветливая, всегда ровная, ласковая, Елизавета Константиновна любила, когда кто-то из знакомых навещал ее; тогда она прямо закармливала гостя или гостью.

Среди хозяйственных забот Елизавета Константиновна не забывала и племянниц, которые после смерти сестры воспитывались в ее доме и стали приемными дочерьми. Все свое свободное время она проводила с ними, учила читать и писать по-русски и по-французски, провожала и встречала из гимназии, готовила с ними уроки. Елизавета Константиновна в этом выразила свое нереализованное материнское начало. Посильное участие в воспитании племянниц принимал и Иоанн.

Одна из «дочерей» — Руфина — оставила воспоминания, из которых мы можем почерпнуть сведения о семейной жизни четы Сергиевых в 1870—1880-х годах. В них много фактов повседневной заботливости и внимательности Елизаветы Константиновны к Иоанну. Когда молодость прошла, чувства угасли и несложившаяся семейная жизнь как бы отошла в прошлое, на первое место вышло женское чувство заботливости о человеке, живущем рядом не одно десятилетие, и воспринимать она его стала не иначе как «брата Ивана», выполняя обязанности его «келейницы» и «земного» ангела-хранителя. Изменилось ее отношение и к храму: она регулярно ходила на службы, часто приобщалась в соборе или на дому, а последний год жизни — ежедневно. Она почти нигде не появлялась на людях, почти никуда не ездила, не занималась церковно-общественной деятельностью, немногие знали ее в лицо. Сохранилось всего лишь несколько снимков, запечатлевших Елизавету и Иоанна вместе возле их дома. Хотя есть и отдельные снимки четы Сергиевых на церковно-общественных мероприятиях.

Митрополит Вениамин (Федченков), вспоминая о своей встрече с матушкой Елизаветой в 1900-х годах, оставил нам именно этот образ заботливой «подруги» последнего периода семейной жизни Иоанна и Елизаветы. «На звонок мой, — пишет Вениамин, — вышла встретить нас глубокая седая старушка, вся в старческих морщинах. Я увидел ее впервые. — Батюшка дома? — спросил я ее. — Да, брат Иоанн дома, — кротко ответила она и тихо пошла доложить ему. Тут я понял, что это и есть славная «жена» — матушка знаменитого на весь свет отца Иоанна Кронштадтского. Какая она была простая и тихая. И всегда она была в тени при такой славе «мужа»!»

Глава 4 ВСЕРОССИЙСКИЙ БАТЮШКА

В какой бы дом я ни заходил, я везде видел на стене портрет о. Иоанна Кронштадтского. Это был пастырь и великий молитвенник, на которого были с надеждой обращены взоры всего народа…

А. П. Чехов

По России…

20 декабря 1883 года в популярной суворинской петербургской газете «Новое время» было опубликовано благодарственное заявление «группы граждан». Они сообщали: «Мы, нижеподписавшиеся, считаем своим нравственным долгом засвидетельствовать искреннюю душевную благодарность протоиерею Андреевского собора в Кронштадте о. Иоанну Ильичу Сергиеву за оказанное нам исцеление от многообразных и тяжких болезней, которыми мы страдали и от которых ранее не могла нас исцелить медицина, хотя некоторые из нас подолгу лежали в больницах и лечились у докторов. Но там, где слабые человеческие усилия явились тщетными, оказалась спасительной теплая вера во всемогущество Целителя всех зол и болезней Бога, ниспославшего нам, грешным, помощь и исцеление через посредство достойного перед ним благочестивого отца-протоиерея». И далее следовали подписи с краткими историями болезни и исцеления.