Иоанн Кронштадтский

За литургией последовал молебен Спасителю, Божьей Матери и святому мученику Павлу. Пели два хора певчих — архимандритский и местный соборный. Церковь была убрана коврами; спереди возвышалась архиерейская кафедра, покрытая красным сукном. Во избежание толкотни вход в церковь допускался по билетам. В числе почетных гостей в церкви находились: вице-адмирал Ф. А. Геркен, член Александровского комитета, товарищ отца Павла Симанского по корпусу; местный предводитель дворянства Н. А. Беклешов; уездный член окружного суда, городской судья Н. В. Симанский; председатель управы, председатели местного торгового сословия, родственники П. В. Симанского и гости из Пскова. Все пространство вокруг церкви, насколько мог видеть глаз, представляло из себя сплошное море голов: люди сидели на ограде, на крышах домов, влезали на деревья. Благодаря деятельности полиции в этой 25-тысячной толпе не было замечено особенного беспорядка.

По окончании богослужения его участникам и почетным гостям был предложен чай, а потом состоялся праздничный обед. Преосвященный Антонин провозгласил тост за драгоценное здоровье государя императора, священник П. В. Симанский — за владыку и всех духовных лиц, Иоанн Ильич Сергиев за отца Павла Симанского[156]. Певчие на тосты отвечали многолетиями. После обеда гости отправились в новый, только что отстроенный дом, где каждому была предоставлена в распоряжение отдельная комната.

В это время к Иоанну Кронштадтскому стали являться посетители для получения благословения, а также приносить к нему больных. Вокруг дома и вдоль решетки сада стояли толпы, ожидавшие увидеть Иоанна, который иногда появлялся в открытых окнах дома и благословлял народ.

Вечерний чай предложен был гостям на веранде, выходящей в сад, где пел хор архиерейских певчих, исполнявших различные концерты, и по желанию отца Иоанна пропели ирмосы[157] на праздник Успения Богоматери. Отец Иоанн благодарил певчих, а маленьких певчих собственноручно наделил сливами. С наступлением сумерек была зажжена иллюминация: весь сад светился разноцветными фонариками.

Отец Иоанн уехал в Санкт-Петербург в тот же вечер. Помимо своего молитвенного участия при начале существования общины он оказал ей материальную помощь: прислал 100 рублей перед открытием общины и 100 рублей после своего отъезда.

Впечатления от посещения родового гнезда, от торжеств и церковных служб студент Московского университета Сергей Симанский сохранил на всю жизнь. Можно сказать, что они были еще одним основанием для его горячего желания поступить в Московскую духовную академию и избрать путь священства и монашества. В будущем ему суждено будет еще не раз встречаться с Иоанном Кронштадтским. Особо памятна будет встреча в мае 1904 года, когда только что окончивший академию молодой иеромонах Алексий по приглашению ярославского архиепископа Сергия (Ланина) принимал участие в традиционном объезде архиереем своей епархии. На одной из стоянок под Рыбинском стало известно, что в ближайшем из сел находится Иоанн Кронштадтский. Алексий отправился к знакомому старцу. Тот встретил молодого священника возгласом: «А, отец инспектор!» Смутившийся Алексий Симанский стал объяснять, что это не так, но отец Иоанн упорно повторял свое. Алексий пробыл при нем около недели, и в эти дни был сделан групповой снимок всех, кто находился с отцом Иоанном. Фотография впоследствии как святыня хранилась Алексием и сопровождала его на всем многотрудном пути церковного служения. А спустя месяц Алексий получил назначение в Псковскую духовную семинарию в качестве инспектора… Исполнилось пророчество Иоанна Кронштадтского!

…Приходилось Иоанну Ильичу Сергиеву совершать поездки по стране и по обстоятельствам весьма нерадостным, связанным с распространением в православной среде различных слухов, домыслов о нем и его церковной деятельности. В начале 1900-х годов от обращающихся к нему духовенства и архиереев он узнает, что где-то в его честь составляют акафисты и почитают как святого Илью-пророка; где-то по деревням ходоки собирают «жертву» по его благословению и на нужды его благотворительного дела; где-то распространяются утверждения, что истинное священство и служение есть только в Кронштадте, а потому надо всё бросать и ехать в Кронштадт; где-то имеют хождение «сведения» о бессмертии Иоанна, о необходимости молиться на него и его портреты[158].

Иоанн пространно и старательно отвечал своим корреспондентам, убеждая их в безосновательности такого рода рассуждений, бытующих среди верующей массы, в их нецерковноcти и неправославности, сектантстве. Протоиерею Владимиру Волкову он пишет: «Удивляюсь я безумию и невежеству ваших сектантов, уклоняющихся от своих пастырей… Свидетельствую Богом, что никому и никогда и повода не подавал, чтобы меня, грешного, считали за Илию пророка. Уверьте безумцев, что они вольною волей заблуждаются и ответят Богу за свое безумие и возмущение»[159].