Иоанниты

– Хочешь сказать, что тебя не столько беспокоит, что раскроется существование наших детей, сколько последствия?

Задумавшись, как бы лучше завернуть свои мысли, усатый каледонец принялся жевать губы и потирать себе колени массивными ладонями. Наконец, ему удалось уловить добротную форму своей мысли:

– Давай начистоту, этот закон расположен в первом разделе, там, где указаны основополагающие законы. За нарушение законов из первого раздела почти наверняка следует наказание в виде смертной казни. Нас, скорее всего, убьют, но с этим я давно смирился.

– Думаешь, избавятся и от наших жён и детей?

– Говорю же, там не прописано наказание. Но… это решение напрашивается, и оно самое простое. А эта книга, – Эдмор указал на жёлтый том, – я рассчитывал, что встречу подобный случай в ней, но не тут-то было. Похоже, мы с тобой единственные иоанниты, у которых появились дети.

– Во всяком случае, никого раньше за этим не поймали…

А вот теперь я по-настоящему понимаю угрюмую задумчивость товарища. Никогда не думал о наших отношениях с Кристин в таком ключе. По наивности не предполагал, что ей и ребёнку грозит такая опасность или не хотел даже мысли подобной допустить.

Воздушные замки, в которых мы предавались беззаботному счастью, начинают трещать и осыпаться. Спасибо Эдмору, что напомнил о необходимости реально смотреть на вещи.

Убить детей… Не представляю, как у Франца рука на такое поднимется.

Мы с товарищем встретились взглядами.

– Паршиво как-то стало, – пробормотал я с явно обозначенным укором. – Зачем ты вообще про это начал.

– А я, думаешь, душу травить тебе и себе собрался? Надо с этим что-то делать, вот что я тебе скажу.

– Делать с этим? Что ты с этим сделаешь?

– Надо обезопасить наших жён и детей, – нахохлившись, как старый филин, отозвался Эдмор. – Я думал, что их можно было бы отправить куда-нибудь, но у них здесь семья, дом, а переезд – это стресс, особенно для малышей. Да и не изменит это ничего.

– Зачем тогда разговор этот затеял? Бестолку мусолить, какие мы с тобой несчастные – не дело! Если у тебя есть нормальные предложения, давай обсудим, а иначе…

– Я надеялся, ты что-нибудь придумаешь.

Придумаю… будто я хоть сколько-нибудь умнее товарища, чтобы постоянно придумывать что-то, когда возникают проблемы. Сам же сказал, что мы даже не знаем, что нам грозит, Кодекс в этом деле не помощник.

Если подумать, третьих лиц не впутывают в дела иоаннитов и его наказания. Продал собственность Ордена (как Рассел недавно) кому-то из людей, покупателя почти не тронут, разве что ударят по лицу, отберут покупку и швырнут деньги в лицо. Продавца же ждёт страшное. С другой стороны, если постороннему разболтают тайну Ордена, ему несдобровать. Не уверен, что мы совершили что-то подобное.

Одну минуту. Решение, кошмарное в своей дерзости и размахе, пришло в голову, как сюжет новой, фантастической игры у ребёнка, не смотрящего на границы. Я почти сразу же испугался своей идеи, постарался забыть и отвергнуть. Но тупая, как необструганное полено, разгадка сложного вопроса упорно колотит в висок.

Я чувствую, что просто не могу отказаться от безумного поступка. Вздымающаяся громада риска меня не смущает.

Человек… посторонний… Рассел…

Три слова вертятся каруселью, в глазах рябит от бесконечности смысла, прячущегося за каждым из них. Надо скорее рассказать всё Эдмору. Объяснить будет просто, а вот убедить… ну, попробуем:

– Ты же знаешь, что иоаннитов, ставших невольными соучастниками преступлений, никогда не наказывают строго? – спросил я товарища, удивляясь, как я с таким волнением не путаю слова и умудряюсь говорить связно.

– Да, и это справедливо, – совершенно не понял меня друг (что и понятно). – Но к чему ты это? Выдадим себя за жертв? Вроде как нас заставили завести детей? Ты как это представляешь?

– Про нас забудь – я придумал, как уберечь малышей.

– Говори, – затаив дыхание, прохрипел Эдмор.

– Надо обратить их в иоаннитов.

Здоровяк с силой моргнул, стараясь этим стереть то, что он посчитал безумным. Да, безумия в этом ровно столько же, сколько и смысла. Какое-то время в комнате звенела тишина.

– Ты серьёзно?

– Ещё бы. Только подумай, так, какое бы наказание не постигло нас, их ни за что не тронут. Орден не станет уничтожать маленьких иоаннитов, на них же нет никакой вины.

– Стой, стой… это всё логично, но невозможно. Подумай, что ты предлагаешь: извини, если сильно тебя недооценивал, но я уверен, что ты не умеешь обращать людей в иоаннитов – я тоже. Придётся идти с поклоном к Францу, а мы, вообще-то, именно этого и хотим избежать. Что он тебе, улыбнётся, выполнит нашу просьбу, а только потом будет разбираться с нашим проступком?

– Не один Франц это умеет, – возразил я, нервно улыбаясь.

– С Расселом ты не договоришься! – начал злиться Эдмор. – Коротышка тебя к дьяволу пошлёт, а если даже и согласится, без разрешения Франца пальцем о палец не ударит.

– Я не говорил, но он мой должник. Пойдём, по крайней мере, он нас выслушает.