Йоч. Бизнес с подсознанием

– А ничего, что я под холодной водой стоял? – возмутился Вадик. Все-таки слабым местом мужчины является не только ум, но и космических размеров комплекс по поводу своего достоинства.

– Не оправдывайся, этого не нужно стесняться, – губы Мигеля разъехались до ушей, и Егоров сразу понял, как выглядел бы Джокер в черном варианте. – Ме да де пинга.

– Чего?

– Мне по х**, – Мигель выдержал театральную паузу.

– Кстати, на твой маленький пинга запала Беатрис. И если хочешь с ней отношений, то не надо говорить «Бамос а асер эль амор» – «Давай займемся любовью», скажи ей лучше «Бамос а сингар» – «Давай п******я».

– Мигель, а нормальные комплименты девушкам имеются? Или все через пинга?

– О! Наконец-то ты заговорил о деле, – кубинец поднял руки над головой и возвел глаза к потолку. Он подсел к Егорову и как-то очень по-отечески спросил:

– Вадик, ты ни разу не попросил меня освободить комнату на вечер. Что с тобой не так? Как ты вообще обходишься без женщин? Неужели ты все еще девственник?

– А вот это не твое дело, – краска начала заливать лицо Егорова, беспощадно обнажая правду.

– Давай научу клеить баб? Тебе надо знать несколько фраз, которые разогреют любую красотку. На испанском ничего учить не надо. Я пущу слух, что ты девственник, тебя и так кубинки разорвут. Особенно Беатрис, – он заржал. – А вот для своих русских Наташ бери ручку и записывай подкаты.

Такой искренней заботе Вадим не мог сопротивляться. Мигель без сомнения был профессионалом в деле охмурения женского пола.

– Итак, ты просто подходишь к девушке с улыбкой и, глядя ей в глаза, говоришь один из следующих комплиментов: «Твоя мама, должно быть, кондитер, потому что такую конфетку, как ты, не всякий сделает!», «Дорогая, иди по тенечку – на солнце карамельки тают!», «Ты такая сладкая, что я поправляюсь, просто глядя на тебя!»

– Мигель, какой-то у тебя набор гастрономический. Может, с еды переключишься на другие ассоциации? – Вадиму явно претил такой приторно-пошловатый набор скриптов.

– Не отвлекайся. Сам потом выберешь. «Из какого магазина игрушек ты сбежала, куколка?», «Завтра тебя разбудить локтем или телефонным звонком?», «Куколка, эти штаны, часом, не капиталистические? Потому что налицо подавление масс!», «Сеньорита, если вы уже потеряли невинность, не могли бы мне подарить коробочку из-под нее?»

– Фу, какая пошлятина! – возмутился Вадик.

– Ладно, раз вы тут тургеневских женщин выращиваете, поменяем стиль, – Мигель задумался на секунду и продолжил: «Хотел бы я быть морем и чтобы ты была скалой, тогда с каждым приливом я бы целовал тебя в губы!», «Я тебя знаю? – Нет. – Значит я видел тебя во сне!», «Что ты делаешь здесь так рано? Разве ты не знаешь, что звездам положено появляться ночью?», «Я ищу богинь для новой религии… и только что выбрал тебя!», «Если бы красота была грехом, ты бы никогда не попала на небо!» Все! Тебе этого до конца дней хватит, – у Мигеля был вид мецената, облагодетельствовавшего детский дом. – На самом деле, почти без разницы, что ты говоришь. Твоя задача – привлечь внимание и не отпускать его от себя. Дальше болтай что хочешь, но держи ее взгляд на себе. Вот, пока она на тебя смотрит, ты тихонько приведешь ее в постель.

Вадим так никогда не воспользовался советами кубинца, но прочувствовал энергетику настоящего мужского напора в словах, и юношеского стеснения в нем сильно поубавилось. Кроме того, был сделан вывод о важности концентрации внимания на себе. История с Сашей научила его контролировать работу собственного внимания, но он как-то не задумывался о возможности управлении чужим. А стоило. Проверить наставления Мигеля с Беатрис не случилось, впереди замаячило новое-старое чувство – любовь. И вовсе не к Беатрис…

Кончилось все внезапно. В окна еще стучалась метелями зима, а вместе с ней сессия. И тут Мигель привез из посольства видеомагнитофон! Это было радостное событие, но только не в контексте грядущего экзамена. Кубинцы набивались в комнату по двадцать человек. Смеялись, обсуждали происходящее на экране, спорили и давали советы героям – короче, мешали подготовиться Вадику к экзамену. Учитывая то, что в течение семестра он из-за работы вообще не ходил на лекции, то задача была сложной даже для тихой обстановки. Стукнула полночь, а народ не расходился и собирался поставить какой-то новый ужастик, чего Егоров уже совсем вытерпеть не мог. Попытки по-хорошему решить вопрос нарвались на насмешки Мигеля и его зрительской банды. Вадим не на шутку разозлился и решил выйти на время из комнаты, чтобы хоть как-то успокоиться, но у двери все же не сдержался:

– Чикита пинга, – отвесил Вадик соседу, выходя из комнаты. Толпа рухнула от хохота.

– Это у меня маленький х**? – Мигеля пулей вынесло в коридор. – Вадя, как ты можешь так говорить? Ты же был со мной в душе!

Толпа рухнула от хохота еще раз. Это были времена, когда поход двух друзей в общие душевые не вызывал никаких подозрений в их ориентации, и смеялись не над подозрениями, а над самим фактом оправдания.