Йога: бессмертие и свобода

Подобно этому, и фокус с манго тоже следует понимать как сиддхи. Отчетливо шаманское по структуре, это чудо имело в Индии любопытную судьбу. Во-первых, оно стало типичным трюком факира; во-вторых, его использовали философы (к примеру, Шанкара), для демонстрации поражающего воображение примера того, как действует мировая иллюзия. И другие йогические сиддхи также зафиксированы в магических и шаманских традициях — например, «вхождение в тело другого» или реанимирование трупа. С морфологической точки зрения это сиддхи скорее входит в разряд «магических способностей», чем принадлежит шаманскому искусству. С другой стороны, есть и такое сиддхи, которое присуще только йоге и не является частью всеобщей магической традиции, поскольку оно предполагает длительную духовную подготовку. Имеется в виду способность припомнить свои предыдущие воплощения. Эта «способность» известна, впрочем, и шаманам Северной Америки: они помнят свои прошлые жизни, а некоторые из них даже утверждают, что были свидетелями сотворения мира. Мы касаемся здесь очень сложного вопроса, который выходит за рамки нашего исследования, а именно вопроса об универсально распространенной вере в предсуществование души человека; некоторые привилегированные люди — мистики, шаманы и др. — способны трансформировать эту веру в личное переживание. Сравнение с Индией напрашивается само собой — там тоже только йогины и Пробужденные способны восстановить в памяти свои предыдущие жизни; остальные люди принимают учение о перевоплощениях на веру, как часть традиционной идеологии. Но ни классическая йога, ни буддизм не приписывают большой важности знанию прошлых воплощений: обладание этим сиддхи само по себе еще не решает проблему освобождения. Вероятно, мы сталкиваемся здесь с аборигенной мифологией и мистической техникой, которые связаны с верой в предсуществование души и которые как йога, так и буддизм очень рано усвоили и наполнили новым содержанием.

Равным образом наводит на размышления и сходство между инициатическим «расчленением» тела шамана и некоторыми його-тантрическими медитациями, объектами которых выступают или раздирание тела йогина «демонами», или созерцание своего скелета, или, наконец, магико-религиозная символика черепов и трупов. Духовные упражнения этого типа отсутствуют в традиции классической йоги; их появление связано с расцветом тантризма, хотя о них, вероятно, знали и намного раньше, и не только в Индии (капалики, агхоры и др.), но также в гималайских областях и в Тибете (где бонпо до сего дня сохраняет отчетливо шаманскую структуру). Следовательно, здесь можно видеть йогическое переосмысление аборигенной шаманской техники; схожие процессы засвидетельствованы во всей истории великого тантрического синтеза.

На уровне мистической техники в строгом смысле слова самое заметное сходство между шаманизмом и йогой наблюдается в феномене «внутреннего тепла». Мы уже показывали, что последнее — повсеместно распространенное явление, причем не только среди аскетов и магов: внутреннее тепло вырабатывается также и в ходе воинской инициации. Далее, мы отмечали, что эта техника связана с факирской способностью «покорять огонь», которую следует рассматривать как самую архаичную и наиболее распространенную часть магической традиции. Можно с уверенностью сделать вывод о том, что йога испокон веков знала о производстве внутреннего тепла, достигаемого с помощью остановки дыхания. Ибо тапас зафиксирован уже в ведийский период, равно как и дисциплина дыхания, практиковавшаяся мастерами экстаза, вратьями. Сложно установить «истоки» пранаямы, но допустимо предположить, что ритмически регулируемое дыхание являлось результатом определенных «мистических опытов», нацеленных на увеличение внутреннего тепла.[13]

Что касается ритуального одурманивания коноплей, опиумом и другими наркотиками, то оно часто практикуется шаманами, равно как и некоторыми йогинами. Как известно, Патанджали сам упоминает снадобъя (аушаддхи) в одном ряду с самадхи, как подходящие средства для получения сиддхи. Под «снадобъями» могут подразумеваться либо галлюциногены, вызывающие экстаз, либо «травы», из которых извлекали эликсир вечной жизни. В любом случае наркотики и схожие с ними препараты производят экстаз, а не йогическое самадхи; эти «мистические средства» принадлежат, собственно, к феноменологии экстаза (о котором мы уже составили представление, описывая поведение ригведийского муни), и их с большой неохотой восприняла классическая йога. Тем не менее тот факт, что сам Патанджали говорит о магико-экстатических достоинствах снадобий, достаточно интересен и чреват последствиями; он показывает влияние, оказываемое мастерами экстаза, их стремление ввести свои методы в дисциплину классической йоги. И действительно, определенная часть шактов и членов других экстатических и оргиастических движений использовали (и используют) опиум и гашиш. Большинство этих «экстатиков» в той или иной степени связаны с культом Шивы, другими словами, относятся к аборигенной культурной среде.