Йога и Свобода. Власть

Анастасия, Гр.4: «Мое понимание смерти неотделимо от понятия жизнь. А жизнь неотделима от понятия свободы. То есть, как человек относится к своей жизни, как он ее проживает, какой внутренней свободой он обладает, такой и является его дальнейшая жизнь. Допустим, в старости человек начинает болеть, и его внешняя свобода резко ограничивается. Но внутри человек продолжает любить жизнь, продолжает радоваться, продолжает ощущать свою внутреннюю свободу. И он принимает смерть как положительное явление. Если же у человека нет этой внутренней свободы, он зацикливается на увеличении своей внешней свободы, то он умирает в тот момент, когда он начинает страдать от того, что он болен. Смерть мало того, что приходит раньше, является также резко негативным явлением. Допустим, человек, который сидит в тюрьме. Он ограничен в своей внешней свободе, но у него есть два выбора. Либо ожидать скорейшей смерти как спасения, потому что он не хочет находиться в этих стенах, ему лучше умереть - в этом случае смерть не является положительным явлением. Либо он может как-то развиваться, расширять свою внутреннюю свободу и не обращать внимание на то, что его внешняя свобода ограничена».

Александр, вольный слушатель: «Я бы хотел рассмотреть смерть как некий механизм, который включается в тот момент на уровне нашего причинного тела, когда мы понимаем, что с помощью ассоциативных связей мы полностью нашу свободу начинаем ограничивать. И чем дальше мы начинаем направлять нашу энергию на ассоциативные связи, которые ограничивают нашу свободу, тем быстрее наступает момент разотождествления с собой, то есть смерть».

Вадим Запорожцев: «В том-то и дело, что эти вещи одна из другой не следуют. Я поясню для тех, кто не совсем ухватил мысль. Мы с вами, как пауки, плетем вокруг себя паутину нашей привязанности, наших стремлений, страхов, надежд. Понятно, что в детстве всего поменьше, а в старости уже всего очень много. И иногда получается, что мы такого наплели, что уже сами не можем выбраться, как паук, который много паутины наплел и сам в ней повис. Но от этого вовсе не следует, что вслед за этим автоматически идет разрыв всех связей, нет, они могут нарастать. Как раз то, что бы мы назвали процессом смерти, то есть резкий обрыв всех связей – это вещь совершенно неочевидная. Она не из чего не следует. Согласно высшей аксиоматике йоги, нет места смерти. В аксиоматике йоги нет положения о смерти, и там больше объясняется вопрос, откуда же она взялась, нежели вопрос, как от нее избавится. Во-первых, это вещи взаимосвязанные, во-вторых, то, что мы называем смерть, там рассматривается как вещь чудесная».

Анастасия, Гр.3: «Я вижу механизм смерти как сверхгуманное изобретение, потому что с наступлением смерти мы ничего не теряем, вектор нашего движения сохраняется. Но смерть дает нам дополнительный объем сил для движения по этому вектору. То есть, когда срабатывает этот механизм смерти и затем рождения, мы получаем приток тех ресурсов, которые у нас исчерпались в прошлой жизни, а вектор движения к свободе он сохраняется».

Вадим Запорожцев: «Давайте я поспорю, да, конечно, зубы разваливаются, глаза уже не видят, но мне вовсе не хотелось бы, чтобы сегодня, выходя из КЦ «Просветление» меня кто-нибудь пристукнул, и я заново родился. Я согласен еще в этом теле пожить. То есть фактор смерти – это не обязательно что-то положительное, почему же тогда все люди от него спасаются. Если бы он был только положительным, все бы радовались. Но мы видим прямо противоположную ситуацию, что мы не весело воспринимаем и не хотим туда попасть. То есть, не так все очевидно».

Анастасия, Гр.3: «Мне кажется, что относимся мы так к смерти, потому что у нас нет общего видения. Наш разум не может постичь сверхлогику этого механизма. Если мы будем доверять этому сверхлогичному механизму, тогда мы проще будем относиться, что сейчас настало время получить очередную порцию дозарядки».

Вадим Запорожцев: «А кто ж знает, когда оно настало? Кто может определить, когда оно настанет? Я, например, не знаю».

Басим, Гр.Eka: «Логика может определить. То есть в доме ресурсов нет, в нем жить уже невозможно».

Вадим Запорожцев: «Подождите, здесь немного по-другому вопрос, это тогда дополнительные определяющие факторы. Но сама по себе смерть может быть фактором неприемлемым. Я согласен, бывают случаи, когда приемлемый, бывают, когда неприемлемый. То есть нужно разбираться, или нет? Или любая смерть приемлема? Сегодня придете домой, включите телевизор, и там будет сказано, что определенное количество людей погибло по разгильдяйству. А вы будете говорить, как вовремя они умерли, как знали все. А зачем дороги ремонтировать, зачем употребление наркотиков сокращать, пусть жрут побольше, им как раз время подходит».