Йога. Искусство коммуникации

В своё время бразильцы Шавбер и Мирабели также явили миру психографические чудеса. Они писали на языках, которые никогда не слышали и, естественно, не понимали. Кто-то переводил записанное на родной для них язык, после чего они узнавали, о чём идёт речь в этих текстах. Мирабели писал даже на китайском — это один из двадцати восьми языков, которыми он владел в состоянии психографии, хотя лично знал только три (Гримак, «Гипноз и преступность», с.245). Эти феноменальные люди честно признавались, что они не знают, кто им диктует, как они это пишут, а также в том, что они не понимают ни языка, ни смысла написанного.

В случае Рерихов огромный массив информации, якобы снизошедшей откуда-то в сознание госпожи Елены, фиксировался именно на русском языке. Даже если сама она, по её словам, только принимала «диктант» свыше, это совсем не означает, что она изначально располагала смыслом записанного, поскольку «работа» в режиме пассивного психографического «приёма» как раз исключает одновременное понимание. Следовательно, и во время «записи», и после она никак не могла располагать смыслом «принятых» текстов, для этого нужна была специфическая последующая работа. Тем не менее о неизбежных сложностях данного процесса в необозримом корпусе «Живой этики» и эпистолярного наследия эзотерической четы нет ни одного упоминания. С самого начала Елена Рерих повела себя как самовольно исполняющая обязанности посредника, толкователя и распорядителя «космических истин», который понимает их гораздо лучше самих «отправителей».

Одновременно супруги стали яростными и бескомпромиссными проповедниками «нового учения». Неизвестно, было ли на самом деле «откровение» полученным и впоследствии усвоенным, а не выдуманным от начала до конца, но не вызывает сомнений тот факт, что даже в первом случае его просто присвоили. Е. Рерих сразу же встала на одну доску с «учителями», начав именовать их и себя коротким словом «мы». Может быть она имела в виду Рагозину, Рокотову и Урусвати, то есть саму себя, скрывающуюся под этими псевдонимами?

Интересно, что работа Е. Рерих «Основы буддизма» и основной фрагмент цикла «Живой этики» «Община», написанный Н. Рерихом в двадцать седьмом году, печатались в типографии Урги (Улан-Батор) на деньги Наркомата иностранных дел СССР и были, по-видимому, переправлены в Москву по спецканалам НКВД.

В программном тексте «Общины» можно найти, например, такой пассаж: «Монолитность мышления бесстрашия создавала Ленину ореол и справа и слева. Даже в болезни не покинуло его твёрдое мышление (и это о том времени, когда вождь настолько впал в маразм после очередного инсульта, что его заново и безуспешно учили говорить и кормили с ложечки — В.Б.). Его сознание как в пещеру сосредоточилось, и вместо недовольства и жалоб он удивительно использовал последнее время. И много молчаливой эманации воли посвятил на укрепление дела. Даже последний вздох он послал народу. Видя несовершенство России, можно многое принять ради Ленина, ибо не было другого, кто ради общего блага мог бы принять большую тяготу. Не по близости, по справедливости он даже помог делу Будды» (О. Шишкин, «Битва за Гималаи», с.234).