Йога-клуб. Жизнь ниже шеи

Уже больше часа ночи, и я только что вернулась из бара. Одежда пропахла сигаретами. Как странно, что это кажется странным!

Мы сегодня ходили в «Джаз-кафе» — популярный и дорогой джазовый клуб в злачном районе Убуда, где я прежде не бывала. Он находится далеко от туристических мест. На той улице почти нет заведений для туристов, никаких тебе таксистов и сувенирных магазинов. Меньше улыбок на лицах. Улица освещалась фонарями, которые издавали треск. Кое-где горели мусор и пальмовые ветки.

Прежде чем мы вошли, Джейсон остановился у небольшого алтаря в углу рядом с калиткой. На нем как будто лежало гнездо: в самом центре был ворох волокнистой соломы, а на каменном уступе — сложенные горкой приношения. В каменной стене был вырезан демон, показывавший нам язык. Завыла собака, потом другая, а затем восемь блохастых паршивых псов бросились на нас с противоположной стороны улицы, но, приблизившись, развернулись.

Когда мы вошли в клуб, я почувствовала сладкий землистый запах.

— Лейаки? — предположила я, глядя на Джейсона.

Тот испуганно понюхал воздух.

— Пиво, — ответил он.

В «Джаз-кафе», казалось, собрались все туристы моложе пятидесяти. Кафе было устроено по принципу большинства зданий на Бали: открытое, продуваемое сквозняками пространство, освещенное фонариками и свечами на стенах и столах. Джейсон забронировал нам отдельную кабинку — высокую платформу, отгороженную пологом, — и мы сели за низкие столы, заваленные пластиковыми бутылками с водой, свечами и каменными вазами с жасмином и плюмерией. Мы сидели на шелковых зелено-золотых подушках и пили безалкогольные коктейли из стаканов для мартини пастельных цветов. С нашего возвышения было видно весь клуб. Позади нас находился темный дворик, весь заросший растениями и уставленный маленькими фонариками из рисовой бумаги, вокруг которых расселись парочки. Горящие кончики их сигарет мерцали в темноте, как глаза диких зверей. Я посмотрела наверх, откинув голову, и увидела полную луну, освещавшую небо. Потом снова села прямо и стала наблюдать за происходящим возле барной стойки, бурной активностью на танцплощадке и джаз-бендом, который играл почти идеальные каверы Луи Армстронга и Фрэнка Синатры. Все было так странно — находиться вдали от вантилана и на территории, которая была мне хорошо знакома, в компании других участников семинара, я почему-то очень стеснялась. Но оказалось, не только я. В этом клубе мы были единственным островком трезвости в океане алкогольного угара. Мы молча прихлебывали наши фруктовые соки, молотили пальчиками по столу и оглядывали толпу, словно не зная, как вернуться в нормальное общество. Я всего месяц назад уехала из дома, а уже чувствую в себе необратимые изменения. Вот, к примеру, разучилась вести себя нормально в баре. Хочется смотреть прямо в глаза всем, кто проходит мимо. Может, во всем виновато глубокое дыхание или медитация, но я чувствую себя слишком открытой для этого места. В стенах вантилана это нормально и даже приятно, ведь ты ощущаешь себя защищенной, но в реальном мире такая открытость почти опасна — я словно слишком много вижу.

Вот все мы и применили свои фокусы. Джейсон спрятался за журналом — это была одна из тех газетенок для туристов «в поиске себя», где все, прежде чем дать интервью, долго молчат, а потом говорят что-нибудь очень мудрое. Он принес журнал с собой в полотняной сумке и теперь молча сидел, время от времени поднимая голову и глядя на джаз-бенд, а потом снова погружаясь в чтение. Джессика с Ларой сидели по другую сторону и тихо обсуждали разницу в трактовке «Йога-сутр» Сатчидананды и Десикачара. Я же нашла прибежище за объективом фотоаппарата. Мне нужен был фильтр для глаз, а смотреть на людей сквозь объектив было намного проще.

Наконец Джессика встала и потянула всех танцевать. Она обожает танцевать и участвует в «группе экстатических танцоров» под названием «Пять ритмов». Суть ее в том, что нужно танцевать в пяти разных ритмах, пока не достигнешь экстатического медитативного состояния. Но, выйдя на танцпол, она начала танцевать не как обкурившаяся хиппи (а мне казалось, что так и будет). Ее танец был больше похож на хип-хоп, чем на пляску участницы марихуанового фестиваля, движения быстрые и четкие и, в общем-то, довольно сексуальные. Вскоре все наши ребята пошли танцевать, но я осталась, сославшись на то, что кому-то надо сторожить вещи.

Мне очень понравилось сидеть одной. Здесь так редко выпадает возможность побыть в одиночестве — за исключением тех минут, когда мы медитируем. Но я заметила кое-что. Я научилась быть в одиночестве и когда мы с Джессикой идем из города и в город. Научилась отстраняться и в классе. На двадцатом круге сурья намаскар я обычно забываю, что вокруг люди. А с Джессикой соседствовать очень легко. Я могу делать что угодно — писать в дневнике, медитировать, делать асаны, думать, — будто я дома одна, и я даже не замечаю иногда, что Джессика всего в двух шагах. Я, конечно, еще не готова при ней спринцеваться — так далеко пока не зашла, — но в остальном чувствую себя гораздо комфортнее.