Йога могущества

Эффективность ритула, совершаемого в кругу или цепи, весьма увеличивается за счет вихря флюидов, исходящего от пар, которые окружают чакрешвару. Они вызывают в своем сознании такие же образы и выполняют такие же спиритуальные действия, как и он. Утверждается, что только посвященный пьет опьяняющий напиток, и только тот, кто получил полное посвящение ("пурна-бхисека"), может выполнять обязанности "господина круга", управлять ритуалом и распределять напиток.[43] Цепь или круг должны принимать характер божественной цепи ("дивья-чакра"). В этой цепи "участвуют только те, у кого чистое сердце", кто не испорчен внешним миром, — только те, кто "обладая сознанием истинной реальности ("таттва-джна"), понимают существование (и в его переменчивости, и в его постоянстве, как единого Брахмана".[44] «Рудраямала» даже говорит, что вне ритуала пить вино не следует.

Приведенных нами соображений достаточно, чтобы снять с панчататтвы обвинение в оргиастичности, понимаемой вульгарно, как чистое разнузданное неистовство. Так дело должно обстоять в теории, основанной на принципах, сформулированныз в традиционных текстах. При этом нельзя исключить маргинальных и деградировавших форм, не имеющих никакого отношения к истинной тантрической традиции.

* * *

Помимо использованием опьяняющих напитков, необходимо рассмотреть роль секса, который сопоставляется с эфиром и занимает высшую ступень в иерархии «панчататтвы». В сексуальных тантрических практиках следует различать несколько уровней.

Во-первых, здесь встречается множество пережитков темных практик скорее колдовского, нежели магического характера. Именно из таких практик происходят ритуалы, подобные тем, в которых мужчина, чтобы получить контроль над определенными силами, пытается овладеть некими женскими сущностями — «якшини» или «дакини». Он магически заставляет их вселиться в конкретную реальную женщину и овладевает ей в каком-нибудь диком месте — в лесной чаще или на кладбище.[45] Впрочем, следует отметить, что по своей структуре такие темные ритуалы имеют определенное сходство с инициатическими сексуальными практиками, о которых мы будем вести речь ниже. Впрочем, эти инициатические практики можно рассмотреть как перенос колдовских ритуалов на более высокий уровень, в то время как сами колдовские ритуалы можно понять как разновидность деградировавшего и демонизированного подобия практик инициатических.

Во-вторых, следует рассмотреть коллективные оргиастические церемонии. Именно в них подчас видят пережитки или остатки древних земледельческих "обрядов годового цикла". Само собой разумеется, что земледельческие, «годовые» и прочие подобные интерпретации зтих обрядов суть не что иное, как специфическое заблуждение современных этнологов и историков религий. В действительности же, сущность такого оргиастического колективного опыта и его основополагающий элемент — это стремление к хаотическому преодолению индивидуальной ограниченности. Определенные темные формы экстаза здесь достигаются посредством промискуитета, моментального устранения всяких ограничений, посредством оргиастического взывания и возбуждения примордиального хаоса.

Достоин замечания тот факт, что в некоторых тантрических коллективных оргиастических церемониях имеет значение деперсонализация и полное устранение всех моральных запретов. Помимо оргий, в которых каждый мужчина сам выбирает для себя женщину, упоминаются и другие, в которых персональный выбор был запрещен, а женщины распределялись среди учатников согласно особому способу. Например, женщины могли складывать вместе свои одежды, и сексуальной партнершей мужчины становилась та женщина, чье платье он случайно взял.[46] Ничто не изменялось даже в том случае, если выбранная таким образом женщина оказывалась сестрой или дочерью данного мужчины — он должен был совокупиться только с ней.