Йога в десяти уроках

1. Вместо того чтобы создавать в мозгу образ света, — например, света, который окружает меня со всех сторон, и от него переходить к источнику всякого света — я наблюдаю определенный светящийся предмет. Я зажигаю свечу и неотрывно смотрю на пламя, дыша глубоко и спокойно в том ритме, который я для себя выбрал. Минуту или две я гляжу не мигая, затем закрываю глаза и стараюсь увидеть пламя внутренним зрением. Через определенное время, поупражнявшись в наблюдении за пламенем то с открытыми, то с закрытыми глазами, я некоторым образом усваиваю эту форму света. Я должен обрести способность видеть свечу не вне себя, а внутри; горящей во мне. К примеру, я помещаю, переношу ее к себе в сердце и вижу, как она горит и освещает все его уголки, полные высоких помыслов, или как она греет и оживляет человеколюбивые чувства и порывы. В конце концов я отождествляю это пламя со своим сердцем и оно, в моем представлении, становится огнем, пылающим любовью, энергией, которая сжигает себя во имя ближних, пламенем, которое затеплила, а потом разожгла иная, вышняя сила.

Сколько же времени займет это, состоящее из трех фаз, упражнение (без двух предварительных фаз на первых порах обойтись не удастся.)? Десять минут, максимум четверть часа! Заниматься им дольше бессмысленно, а кроме того, невозможно. Десять минут! Этого мало, скажете вы. За это время я не успею сконцентрироваться. Верно! Но десять минут сегодня, десять минут завтра и послезавтра и еще много раз по десять минут концентрации на одном и том же объекте— это масса времени; во всяком случае, этого достаточно, чтобы получить результат, к которому мы стремимся, и об этом я вскоре поговорю подробнее.

2. Когда я почувствую, что символика пламени, так сказать, исчерпана (пусть в малой, ничтожной степени), объектом концентрации станет образ Креcта Я помещу его себе в грудь, голову или сердце и попробую отождествить себя с тем, кто на кресте и через крест выразил величайшую любовь, какую когда-либо знал мир.

3. Когда мы избираем для наблюдения предмет возвышенный, перед нашими глазами предстает некая глубокая сущность онтологического, метафизического или духовного порядка. Такие предметы — если на них правильно смотреть, правильно их видеть, правильна наблюдать, — можно переместить в свое глубинное «я» и затем соединить, отождествить себя с ним полностью или частично. Полупрозрачное стекло, алебастровый сосуд с благовониями, распустившийся цветок, уносимый ветром лист — все это также может послужить предметом продуктивной, полезной и, прежде всего, возвышенной медитации.

Возьмите этот цветок на спокойной водной поверхности... Он извлекает питание из глубины водоема, но распускается, по закону природы, в дневное время и до самых сумерек впитывает в себя солнечный свет. Стоит солнцу скрыться, и цветок закрывается, смыкает свои лепестки. Весь день он впитывал и вдыхал свет и тепло (вот почему он так красив). Но как печален он сейчас, вечером, как унижен и испуган. Завтра я увижу его полным радости, широко распахнувшим свою чашечку. Этот цветок остается цветком, сохраняет свою красоту, только если с небес на него льется солнечный свет.

Этот цветок — я. Моя .жизнь, моя сила подобна этому цветку Она и есть этот цветок. Мне хорошо известно, гае его корни! И я также знаю различные уровни моего существа, на которых ему надлежит цвести. А главное, я знаю, где-то солнце, к которому он должен быть обращен, дабы расцвести так, как должно.

В этой медитация нет ничего специфически присущего йоте. Однако описанные мысли пришли ко мне, когда я быв сношен, расслаблен я умиротворен, сидел, поджав йоги в форме лотоса, и мое внутреннее зрение было фиксировано на цветке — не определенном, а любом, виденном наяву или в воображения. Эти мысли пришли сами. И будьте уверены: такие же мысли явятся и к вам после нескольких месяцев упражнения в наблюдении и переносе.

Теперь вам ясен этот процесс. И кроме того, вам ясна цепь: сфокусировать душу и ум на каком-либо одном предмете; сосредоточивать мысли и, главное, подсознание, на все более простых идеях, на все более духовных идеях; подготовить вместилище своего сердца, чтобы в тишине принять в него самое глубокое, чем я обладаю: Бога.