Иоганн Себастьян Бах

В быстрой смене реплик Евангелиста, Иисуса и Иуды разворачивалась драматическая картина предательства, за которой следовали дуэт и хор «Открой огненные пропасти, о преисподняя, поглоти неверного предателя, кровавого убийцу!», а также могучий хорал «О человек, оплакивай твой великий грех». Так заканчивалась первая часть.

Далее в «Страстях» рассказывалось о том, как Христа судили, как Петр, испугавшись наказания, отрекся от Учителя, но, услыхав пение петуха, вспомнил о Его словах и, раскаявшись, горько заплакал.

Затем слушатели переносились к сцене суда над Иисусом в Претории и узнавали о последних часах жизни распятого Спасителя, о Его смерти.

В речитативах Евангелиста Бах передавал чувства человека, который был взволнованным свидетелем разворачивающихся событий, и поэтому речь его звучала эмоционально открыто и была пронизана искренностью сопереживания. Будто захлебываясь в рыданиях, повествовал Евангелист о предательстве и раскаянии Петра. Потрясенный, с ликованием сообщал он, что после смерти Иисуса завеса в храме разорвалась надвое сверху донизу, земля содрогнулась.

Живым и глубоко человечным представал в произведении Баха Христос. С каким глубоким сочувствием передавал композитор томление Его души в последнюю гефсиманскую ночь, какая мука слышалась в Его словах «Душа Моя скорбит смертельно»! А мягкие, «светящиеся» гармонии скрипок, вступающих при репликах Иисуса, казалось, создавали эффект нимба, что возвышало и приподнимало над всеми фигуру Мессии (так называли Христа).

Много еще необычного было в этом произведении Баха. Например, прием временного отстранения повествования: чтобы подчеркнуть настроение данного момента, Бах вводил арии сопрано, альта, тенора и баса, которые воспринимались как голос самого автора, размышляющего, горько оплакивающего невозвратимость человеческих потерь.

Повествование прерывалось и многочисленными хоралами, привносящими настроение возвышенности, философского раздумья.

Однако величественное произведение было необычайно цельно: оно как бы покоилось на огромных «сводах» — хоровых фресках вступления, завершения первой части и просветленной колыбельной «Отдохни немного спокойно», заключающей всю ораторию.

А сколько можно было бы еще рассказывать о необычайной живописности и красотах оркестрового сопровождения, о беспредельном мастерстве создателя «Страстей»!

Эйзенах

Однако оценили это произведение немногие. Большинству слушателей оно показалось слишком необычным. В нем и в помине не было того отстраненно величавого тона, к которому они привыкли в сочинениях подобного рода. Наоборот, создавалось впечатление, будто в церковь ворвалась толпа людей — негодующих и сострадающих. Поэтому успеха «Страсти по Матфею» не имели.

— Что это может быть?! — воскликнула одна благородная вдова. — Боже упаси нас, дети мои! Мы как будто пришли в комическую оперу!

Таково же было заключение церковных властей. «Нам всем эта музыка чрезвычайно не понравилась, — гласил их приговор, — и мы по справедливости выражаем наше неудовольствие».

«Страсти по Матфею» исполнялись при жизни Баха еще несколько раз, но так и не были поняты современниками.

С тех пор прошло более трехсот лет. Теперь, думая о судьбе Баха и возвращаясь к главной мысли «Страстей», невольно приходишь к выводу, что жизненный и творческий путь композитора был также своего рода нравственным подвигом — борьбой за утверждение достоинства человека и справедливости, высоким служением искусству.

И хотя произведения Баха часто встречали непонимание, а самому ему приходилось бороться с окружающей его косностью, он твердо шел своим путем.

Мы постараемся заново пройти этот путь, отмечая в нем то, что в дальнейшем стало неотъемлемой частью имени и искусства Баха, до сих пор освещающего жизнь людей счастливейшими минутами познания высших духовных радостей, приобщения к величайшим глубинам человеческой мысли, к миру красоты.

Детство. Годы ученичества

В одном из живописнейших уголков Германии — воспетой поэтами «певческой стране» Тюрингии, холмы и горы которой покрыты лесами, в течение более чем двухсот лет жили члены обширного рода Бахов. Все они получили в дар музыкальный талант. Известность их была так велика, что всех городских музыкантов в Тюрингии называли «Бахами», а всех Бахов — «музыкантами».

Поиски истоков этой замечательной династии уводят нас к середине XVI века в небольшое местечко Вехмар, где жил член опекунского совета Иоганнес Бах. Однако первым музыкантом этой династии сам композитор считал булочника Фейта Баха. «Самое большое удовольствие, — писал Иоганн Себастьян в составленной им родословной своей семьи, — доставляла ему его цитра; он брал ее с собой даже на мельницу и здесь играл на ней под непрерывный стук жерновов. Хорошенькое сочетание! — приписал композитор в скобках. — Зато научился играть в такт».