Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию

Блонски получил отметку "годен к строевой службе", с ним и Микотайт, а Штепутат и Виткун оказались негодными. Виткун в игривом настроении потащил их после осмотра в буфет при растенбургском вокзале, хозяина которого он знал. Там они развернули свои бутерброды со шпиком и заказали жидкое пиво. Виткун даже сумел уговорить своего коллегу сделать для них горячий грог. Не до смеха было только маленькому Блонскому, хотя на осмотрах всегда есть повод посмеяться. Там были примечательные фигуры, делающие из каждого осмотра клоунское представление толстопузые, горбатые, заросшие волосами. Смешно было вспомнить половые органы размером с рукоятку насоса или вставший член, по которому врач постучал своим отточенным карандашом. Ноги, черные, как угольные брикеты. Или человека, стыдливо прикрывавшего наготу руками.

- Человек - безобразное животное, - изрек в пивную пену Микотайт. Посмотрите на лошадей, на собак, да даже свиньи выглядят изящно. А голый человек - смотреть противно!

Блонски уже не мог участвовать в таком разговоре. Увидев строгий портрет фюрера над прилавком, он отдал ему салют и громко произнес клятву в верности и выполнении долга.

- Да ты не в йокенском коровнике, - сказал Микотайт и попытался усадить его на место.

Но на Блонского накатил патриотический дурман. Он направился - уже слегка пошатываясь - к последнему столику, где за тарелками с водянистым бульоном сидели три отпускника.

- Когда мы победим, товарищи? - спросил Блонски.

- В следующей войне, - ответил один с протезом руки.

Блонски не заметил намека, он стал говорить о том, как следующим летом наши танки снова покатятся по полям. Да, Блонски все знал. Пусть только сойдет снег.

Штепутат единственный оставался с ясной головой - он боялся за свой желудок. Он же нашел и дорогу к вагонному парку, где они оставили сани и лошадей. Хотел было взять вожжи, но Блонски этого не допустил. Доверить лошадей портному! Блонски показал сонным растенбуржцам, как пьяный инспектор поместья, щелкая кнутом, может мчаться ночью по улицам.

До Бартена все шло хорошо. Когда проезжали запруду возле бартенской мельницы, Виткун вспомнил о бутылке медовой водки в кармане куртки. Пустили бутылку по кругу. Ничего не пил только Микотайт - он, завернувшись в шубу, спал на заднем сиденье.

Все было бы хорошо - даже с медовой водкой - если бы между Викерау и Йокенен шоссе не пересекало норденбургскую узкоколейку. По этой дороге среди ночи надумали спускать товарный поезд с пустыми вагонами под картофель. Локомотив шел с затемненными огнями. Виткун первый увидел картофельные вагоны. Хотел взять у Блонского вожжи. Но тот ударил по лошадям кнутом. Кто ездит быстрее, кто раньше подойдет к перекрестку - норденбургский товарняк или Блонски из Йокенен? Они понеслись к переезду. Казалось даже, что выигрывает Блонски. Но тут паровоз дал гудок. Лошади взвились на дыбы. Хотели вырваться из упряжи. Блонски выпал - или он выпрыгнул? - в канаву. Сани пролетели по рельсам перед самым локомотивом. Потом покатились под горку. Вниз по склону, на поле, по колючим кустам терновника и замерзшим капустным кочерыжкам.

Снег смягчил удар. Микотайт очнулся первым, выполз из канавы и стал успокаивать дрожащих лошадей, у которых пена выступила на губах. Он их выпряг, хотя не так уж много и оставалось распрягать - рваные шлеи свисали с лошадиных боков. Только успокоив лошадей и привязав их к дереву, Микотайт занялся Виткуном и Штепутатом. Тут прибежал и Блонски, во весь голос ругая машиниста. Чего он гудит среди ночи и пугает лошадей?

И надо же, вся водка пропала. У Виткуна в руке осталось только горлышко от бутылки. Полбутылки высокоградусной жидкости пролилось в снег. Вконец разбиты были и сани. Как же добраться последние два километра до Йокенен? Пьяный Виткун предложил залезть по двое на лошадей. Так они и въехали в деревню в половине первого ночи. Да, об этом в Йокенен будут рассказывать, наверное, еще и годы спустя.

- Пусть вдребезги все разлетится,

Мы двинемся дальше в поход,

горланил, проезжая по деревенской улице, Блонски. Или он мысленно уже надел серый полевой мундир? Слава Богу, ничего нигде не разлетелось, во всяком случае в Йокенен. Виткунша открыла окно в трактире и прошипела: "Пьяные, все как один, пьяные!" Трактирщика доставили первым. Пока он ждал, когда ему откроют дверь, Блонски запел на мотив сигнала вечерней зари:

В кровать, в кровать, у кого есть кровать!

У кого ее нет, тем тоже в кровать.

В гостиной залаял белый шпиц. Дверь трактира открылась, как раз настолько, чтобы Виткунша смогла продемонстрировать перед всеми мужчинами свое и без того известное превосходство. Под тявканье шпица трактирщик Виткун получил по замерзшим ушам затрещину слева, затрещину справа и исчез за дверью. Микотайт ночевал возле соломенной сечки, а маленького Блонского доильщики нашли утром в теплом коровнике на кормовой свекле. Только Штепутат добрался в полном порядке, хотя и с болями в желудке, до дома.