Иона

Крытую карету, чтобы не привлекать ненужного внимания, оставили на углу Царскосельского проспекта. На пролетке прихватили в 3-й роте сонного околоточного надзирателя и городового.

Жандармский офицер был немногословен. "Будете присутствовать. В разговоры с подозреваемыми не вступать". Два унтера из жандармского наблюдательного состава пристроились на пролетке сбоку, от чего у околоточного возникло неприятное ощущение, что конвоируют его.

Остановились не у парадного, а ближе к резиденции митрополита, так, чтобы не было видно из окон доходного дома.

"Дворника сюда", – бросил офицер городовому и кивнул унтеру, чтобы тот проследил.

Глашкины жили в верхнем этаже в трех комнатах, куда Иона перебрался после обручения с Марией Ивановной. Стараниями жены управляющего домом к венчанию квартирку обставили, не забыли и про шкаф для книг, что были за невестой. На другое приданое Иона и не расчитывал.

– Иона Матвеевич, – поскребся в дверь дворник.

Унтер через его плечо, ненастойчиво, но достаточно громко пристукнул два раза костяшками пальцев.

Дверь открыли почти сразу. Последнее время Ионе было не до сна и визита он хоть и не ждал, но подобная картина не раз появлялась в полусонном ночном его бдении.

Унтер живо оттеснил дворника, шмыгнул ужом за спину Ионы Матвеевича и там замер, как статуя в Летнем саду.

– Разбудите жену, – продвигая Иону в темноту квартиры, распорядился офицер.

Второй унтер, чуть отставив в стороны руки, словно загоняя кур, втиснул околоточного, городового и дворника в прихожую.

– Мария Иванова Глашкина, Вы подозреваетесь в участии в революционном кружке союза рабочих. Иона Матвеев Глашкин, Вы подозреваетесь в недоносительстве на антиправительственную организацию, – покончив с законными формальностями, офицер деликатно отвернулся к окну, делая вид, что высматривает что-то на темной и безлюдной улице.

Глашкин знал, что Мария Ивановна слезу не пустит и, воспользовавшись деликатностью, обратился к жандарму, глядя при этом на околоточного.

– В службу бы сообщить, господин штабс-ротмистр. День завтра присутственный.

Околоточный глаза не отвел. Жандарм живо обернулся, осмотрел присутствующих.

– Сегодня, – поправился Иона, переводя взгляд в пол.

– В установленном порядке, – почти что крикнул штабс-ротмистр и повторил, обращаясь ко всем одновременно. – В установленном порядке.

"Однако излишняя осторожность. Не сбегу же я", – подумал Иона.

Впрочем, в министерстве имуществ циркулировали слушки, что при Дворе обратили самое пристальное внимание на небрежение некоторых чинов к казенным землям.

"Не хотят полошить раньше времени. Дело мое хоть и политическое, но внимания и по имущественной части прибавится", – пришел к заключению Глашкин.

– Проследите, чтобы нам не мешали, – прибавил офицер околоточному.

Жандармский унтер повторил движение руками, отправляя полицейские чины за дверь. Околоточный поморщился, собрался было спуститься вниз, за ним увязались городовой и дворник, на что унтер покачал головой.

– Велено дожидаться здесь.

III

Обыск ничего не принес. Три дюжины книг пролистали со всей тщательностью, позвенели столовым серебром на две персоны, заглянули за иконы, да пнули кота, путающегося под ногами.

Жандарм, уже не такой напористый, зачитал постановление о задержании для дознания, еще раз проявил деликатность, дав Марии Ивановне возможность переодеться, вызвал второго унтера для сопровождения задержанных и велел дворнику кликнуть к парадному казенный экипаж, загостившийся у особняка митрополита.

Иону Матвеевича и Марию Ивановну свели вниз, усадили с унтерами в пролетку, которая спустя пять минут вернулась от Царскосельского проспекта, но уже без пассажиров. Жандармский офицер сел в пролетку и был таков.

Околоточный закурил папиросу, сделал пару жадных затяжек, делая вид, что только того и ждал за время этих, его напрямую не касающихся, хлопот. Из парадного вывалился дворник, отмахиваясь от Иониного артельщика.

– Что же Иона Матвеевич и Мария Ивановна? – артельщик кинулся к околоточному.

– Служба, – процедил тот.

– На Шпалерную отправили, должно быть, – поддакнул дворник.

Околоточный погрозил ему кулаком. Артельщик, недоумевая от такой отповеди околоточного, который считался Ионе в приятелях, растерянно переводил взгляд с полицейского на дворника.

– Служба, – удивляясь такой непонятливости, повторил околоточный и ткнул артельщика пальцем в плечо. – Некогда мне разговоры вести, до утра часок вздремнуть бы. День сегодня присутственный.

– Свечку за избавление поставь, – равнодушно добавил он. – Мимо Исакия вам все одно по пути. Да не скупитесь.

IV

Швейцар министерства государственных имуществ в службу являлся не по отведенным чиновникам часам. За два часика, а то и раньше. Пока министерство пусто, он здесь хозяин. За наведением блеска проследить, по перилам платком пройтись, не притаилась ли пылинка. На каждый уголок свой работник по чистоте поставлен, а швейцар им и министр и отец родной.