Йошуа

– Преодоление мук духа и тела превратили преданность Земле Обетованной во всепоглощающую страсть, и посему я подлинно наслаждаюсь, встречая в Писании рассказы, созвучные песне моей души…

– Замечательно сказано, о, красноречивый заокеанец, – вставил Эйтан, – поведай нам что-нибудь из открытого тобою.

– К этому и веду. Интереснейшую вещь я вычитал. Когда Моше оставалось жить всего пять часов, он возопил к Господу, моля превратить его в птицу, чтобы перелететь через Иордан и оказаться в земле Ханаанской.

– Бог отверг просьбу, ибо прежде поклялся не допускать Моше в Святую Землю, – вмешался Эльдад.

– По выходе из Египта, на стойбище в засушливом Рыфидиме, – заметил Эйтан, – Бог повелел Моше добыть воду из скалы, подразумевая, что, поскольку сие есть Его воля, то для свершения чуда довольно движения уст. Но неуверенный в силе слов, Моше ударил по скале посохом. За сомнение во всевластии Бога и был раб Господень наказан – не допущен в Святую Землю.

– Имеются и другие толкования этой проблемы, – подал голос Йошуа.

– Я не о том, я говорю о страстном желании Моше войти в возлюбленную землю, – вернул себе слово Яков, – и действительно, не успокоился Моше, и молил Бога сделать его рыбой, мол, переплывет он реку и увидит из воды страну.

– Известная история, – сказал Эльдад, – Бог снова ответил отказом по той же причине – клятву нельзя нарушать!

– И все же Господь откликнулся на крик души обреченного, – сказал Яков, – и пронес над Святой Землей облако, уносившее Моше в последний путь на небеса, и тот увидал краем глаза место, на которое не ступил ногой!

– Щедрость Господня в награду за веру в Него! – добавил Эйтан.

– Поверьте, друзья, – воскликнул Яков, – я не меньше Моше люблю Ханаан!

– Верим! – проговорил Йошуа.

– Пожелал Всевышний, чтоб не Моше, а Йошуа перевел людей через Иордан и далее правил бы народом. Так было! – изрек Яков.

– И восхищения и сочувствия заслуживает твой древний тезка, – заметил Эльдад, обратившись к Йошуа.

– Отчего же сочувствия? – усомнился Эйтан.

– Жестоковыйный человеческий материал достался Йошуа, да и собственный его дух нет-нет да и апеллировал к Божественному ободрению. Неуверенность и тревога – таков людской удел. Читая Святое Писание, считал ли ты, Эйтан, как часто Господь, обращаясь к Йошуа, повторял: “Будь мужествен”? – спросил Эльдад

– Многократно! – признал Эйтан

– А разве не заверял Он его из раза в раз, что по-прежнему будет вершить чудеса, иудеям в помощь?

– Верно! – вновь согласился Эйтан.

– А еще Бог многажды требовал от Йошуа твердить народу о благорасположении Его! – добавил Яков.

– Вот я и думаю, не означает ли всё это, что даже после сорока лет скитаний иудеи не поверили безраздельно в силу Всевышнего, и Он по-прежнему не вполне полагался на них? – спросил Эльдад всех и себя самого.

– Неужели? – удивился Эйтан, – выходит, старое поколение ушло, новое народилось, и сыны уподоблялись отцам?

– Не знаю! – огорченно произнес Эльдад.

– Сомневающийся теряет силу, – заметил Яков.

– Друзья, задумайтесь, однако – ведь сомневаться в Боге – значит верить в него! – воскликнул Йошуа, желая вернуть беседе оптимизм.

– Четыре десятка лет скитаний в пустыне не прибавили израильтянам военного мастерства, а ведь они вступили на землю, где им предстояло воевать и воевать! – с беспокойством добавил Яков.

– А ты что думаешь, Йошуа? – спросил Эйтан.

– Помолчу пока. Сперва послушаю, что скажут отец и дед, – ответил Йошуа.

3

Эльдад и Эйтан были встревожены и озадачены неопределенным поворотом темы – хотелось бесхитростной ясности, да усталость тормозила ход мыслей. Они поднялись со своих мест и приготовились удалиться ради короткого отдыха.

Дискуссия затянулась до глубокой ночи, и победит ли сон беспокойные мысли? Оба решили про себя, что непременно углубятся в фолианты и отыщут успокоительную однозначность. Тогда факел книжной мудрости рассеет тень, омрачившую им радость, доставленную древним героем, перешедшим Иордан.

Йошуа и Яков остались в беседке. Казалось, они чувствовали одинаковое желание обсудить нечто иное, для обоих важное.

– Старик, ты странно молчалив сегодня, – обратился Яков к Иошуа, – кажется, ты взволнован. Не хочешь ли поделиться с лучшим другом?

– Хочу и должен! – решительно заявил Йошуа.

– Вот моя рука!

– Сегодня, милый Яков, я перешел свой Иордан!

– Что или кто он, твой Иордан?

– Скорее, кто! Это – Сара! Судьбоносное слово молвить – тяжелеют уста. Но я отверз их!

– Да говори ты толком, не томи!

– Я решился, я сделал Саре предложение!

– И что же?

– Я счастлив, Яков! Я получил согласие! Сара дала ответ тотчас. Открытая, честная душа!

– О, как я рад! И за сестрицу, и за тебя, и за себя! Будущий зятек! – вскричал Яков и расцеловал Йошуа.

– Бог даст, в скором времени назову тебя шуряком! – воскликнул Йошуа и обнял Якова.

– К слову, о времени и прочем. Где, что, когда?

– Терпение! Сара должна сперва принять веру предков, да и закончить ульпану, – рассудительно ответил Йошуа.

– Мне показалось, есть облачко на небосклоне праздника твоего, или я ошибся? – осторожно спросил Яков.