Иосиф Бродский глазами современников (1996-2005)

Он открыл Одена в "Антологии английской и американской поэзии" Льюиса Унтермейера, которую кто-то из друзей прислал ему в Норенскую в 1964 году. Его стихотворение "На смерть Т. С. Элиота" метрически и композиционно опирается на стихотворение Одена "Памяти У. Б. Йейтса".

Я всегда полагал, что стихи Одена к Йейтсу поразили его, особенно удивительные высказывания Одена о языке — они должны были потрясти его своей смелостью…

"Time […] worships language and forgives / Everyone by whom it lives…" ("Время […] боготворит язык и прощает / Каждого, кем он жив…").

Но я не знаю, достаточная ли это причина, чтобы влюбиться в английскую поэзию.

Скорее это произошло еще до того, как он прочел Одена. Лидия Чуковская послала ему в Норенскую полное собрание Джона Донна, и Бродский перевел оттуда некоторые стихотворения. Но еще до ссылки Бродский читал кое-что из английской и американской поэзии, когда бывал в доме профессора Томашевского и у академика Алексеева, чьи библиотеки были огромны. Я лично провела однажды несколько ночей в кабинете Томашевского и спрашивала его дочь Зою Томашевскую, что читал Иосиф. Она ответила, что проще перечислить то, чего он не прочел. Приходим ли мы к выводу, что носители языка не могут прочувствовать в английских версиях техническую виртуозность оригиналов Бродского?

Полагаю, это верно. Прошло много времени с тех пор, как я внимательно просматривал эти переводы. Некоторые из них очень удачны, Дерека Уолкотта или Ричарда Уилбера, но ни один из них, по-видимому, даже не пытался воспроизвести техническую виртуозность оригинала, точно так же как до самого последнего времени неадекватно переводили Цветаеву. Цветаева у Элейн Фейнштайн — очень хорошие стихи, но это не Цветаева. Их богатство и сложность, вероятно, вообще не в английском вкусе.

Я рада, что вы упомянули об английском вкусе. Разница наших поэтических вкусов всегда приводила меня в недоумение. Это из-за того, что русская поэзия минимум лет на двести моложе английской? Все эти формальные приемы, которые до сих пор вызывают восхищение в русской поэзии и используются ею, уже пройдены английскими поэтами?

Это неверно. Дилан Томас — ближайший пример формальной сложности — и концептуальной, и метафорической.

А он был очень популярен и влиятелен как в Великобритании, так и в Соединенных Штатах. Или кто-то типа Джеральда Мэнди Хопкинса, который фантастически богат и сложен. Но не как Бродский; на мой взгляд, он сильнее, чем Бродский. Существует, так сказать, линейная разновидность английской поэзии, но именно многомерная, очень сложная и высокоорганизованная английская поэзия способна заставить человека захотеть взять на борт переводной текст подобного плана. Но трудность в том, чтобы этот перевод сделать.

Что нам требуется, так это конгениальный переводчик. Как можно заставить великого поэта тратить свое время и энергию на перевод другого великого поэта, разве только у них не будет выбора, как в сталинской России?

Никак, но можно надеяться, что нечто подобное удастся случайному переводчику. Но хорошие переводчики ушли; вот, например, Уилбер хорош как формальный поэт, также Хект до определенной степени. Но большинство из нас не дотягивают до подобного уровня.