Иосиф Бродский. Вечный скиталец

Кожевникова чуть ли не первая взяла интервью у Владимира Соловьева – автора книги, вышедшей в издательстве «Рипол классик», «POST MORTEM. Запретная книга о Бродском». Владимир Исаакович родился в 1942 году в Ташкенте. Кандидат исторических наук. Публиковался в СССР как литературный критик и, по его собственному признанию, был тайным осведомителем близкого Кожевниковым КГБ, эмигрировал (1977) в США, живет в Нью-Йорке. О нем почтительно пишут: русско-американский журналист, политолог, прозаик и литературный критик. Автор многих книг, сочиненных в одиночестве и совместно с женой Еленой Клепиковой. Среди этих книг – роман «Три еврея» (написан в 1975 году еще в России и впервые издан в 1990 году в Нью-Йорке, «Не плачь обо мне…» (1982, Израиль); «Юрий Андропов: тайный ход в Кремль» (1983), «Парадоксы русского фашизма» (1995) – первые издания в Америке по-английски, следом на многих языках, включая русский, «Довлатов вверх ногами» (2001), и других в том же роде. Вот характерные фрагменты беседы двух «русских американцев»:

– Как критик-аналитик с отменным вкусом, эрудит широкого разнопланового диапазона, подскажите мне и нашим читателям аналоги, когда автор, взяв за основу своего повествования конкретное историческое лицо, в данном случае поэта, себя и в стихах, и в прозе, и в эссе раскрывшего, рискует домысливать в свободном, так сказать, полете, нечто не только никак и нигде фактически не обоснованное, а изначально заявленное как домысел? Каков был тут ваш личный импульс? Обнаружить сокрытое в вашем герое? Перевоплотиться, слиться с ним? Или же… Ведь возможна догадка, что Соловьеву Бродский понадобился для других вовсе целей? Зная вашу, Володя, жесткую трезвость в оценке других и самого себя, хотелось бы получить соответствующие комментарии к замыслу вашего нового романа.

– Ну, примеров множество. Взять моего любимого Тынянова, который говорил, что начинает там, где кончается документ. Именно на стыке документа – но продолжая его – написаны три его замечательных романа – «Пушкин», «Кюхля» и «Смерть Вазира-Мухтара» о Грибоедове. Но зачем далеко ходить? Сошлюсь на моего героя. В стихотворении «Посвящается Ялте» содержится ответ на ваш вопрос:

…да простит меня
читатель добрый, если кое-где
прибавлю к правде элемент Искусства,
которое, в конечном счете, есть
основа всех событий (хоть искусство
писателя не есть Искусство жизни,
а лишь его подобье).