Иосиф Флавий. История про историка

Веспасиан начал с того, что велел вспомогательным войскам и нескольким подразделениям легионеров выровнять местность и проложить к городу широкую дорогу, по которой легко могла бы пройти армия со всем, что необходимо для осады. Строительство дорог, как и любой другой необходимой инфраструктуры, в Древнем Риме было отлажено не хуже, а в чем-то даже лучше, чем в наши дни. Так что, действуя по всем правилам инженерной науки, армия проложила дорогу за четыре дня. Узнав об этом, Иосиф оставил Тверию и с восемью тысячами бойцов поспешил на помощь городу. Это была вся его армия — никаких десятков тысяч, о которых он говорил, хвастаясь успехами в подготовке Галилеи к обороне, у него не было и в помине.

Приход в город Иосифа со своей дружиной воодушевил жителей, которые, несмотря на весь свой боевой пыл, при виде прокладывающих дорогу римлян заметно приуныли.

Но, как оказалось, Иосиф своим марш-броском воодушевил не только иотапатцев, но и Веспасиана, узнавшего о его появлении от жителя города, перебежавшего на сторону римлян.

Теперь Веспасиану была нужна не только Иотапата, но и Иосиф — пленение главнокомандующего еврейской армией в Галилее сулило быстрое окончание кампании, так как после этого никакого сколько-нибудь организованного и направляемого из единого центра сопротивления попросту не могло быть.

Поэтому Веспасиан немедленно отправил Плацида и декуриона Эбутия во главе тысячи всадников с приказом перекрыть все выходы из Иотапаты так, чтобы даже летучая мышь, не говоря уже об Иосифе, не могла проскочить мимо этих постов. Таким образом, город оказался в полной блокаде. На следующий день здесь появился сам Веспасиан и велел строить лагерь на расстоянии полета стрелы от городских стен — так, чтобы жители прекрасно видели его солдат со стен, но при этом не могли причинить им никакого вреда.

Лагерь также был построен в рекордно короткие сроки, так как каждое подразделение и каждый солдат в этом подразделении четко знал, что ему следует делать. Вскоре город оказался окруженным со всех сторон тройной живой стеной, так что первоначальное конное оцепление стало теперь третьей линией блокады. Можно только представить, с каким ужасом смотрели в наступающих сумерках жители на это тройное кольцо, стянувшее петлю на шее Иотапаты. Но, как замечает Иосиф, евреи, «отчаявшись в спасении, сделались через это только смелее, ибо ничто так не воодушевляет на борьбу, как сознание безысходности» (ИВ, 3:7:4).

На следующее утро римляне начали атаку. Но, предвидя это, защитники города встретили их у стены и в рукопашной схватке успешно отбили первую атаку, чем немало удивили видавшего виды Веспасиана. В ответ он велел обрушить на обороняющихся настоящий дождь из стрел и камней, и под их прикрытием римляне начали взбираться вверх по склону, ведущему к городским стенам, а уж как брать городские стены, они знали очень хорошо.

Но в этот момент Иосиф лично возглавил вылазку за городские стены, и на холме завязался тяжелый бой, продолжавшийся до самого вечера. К концу боя евреи отбросили своих противников далеко от стены, но обе стороны понесли заметные потери. У римлян было 13 убитых и несколько сотен раненых, у иудеев — 17 убитых и 600 раненых.

На следующий день бой продолжился, и, как и в предыдущем, обе стороны выказывали в нем чудеса мужества и храбрости. Успех оказанного врагу сопротивления, по словам Иосифа, сделал евреев «еще более смелыми; но и римляне защищались сильнее; удар, нанесенный их честолюбию, ожесточил их до крайности, так как им казалось равносильным поражению то, что они не сразу победили» (ИВ, 3:7:6).

Так продолжалось пять дней. На шестой, пораженный мужеством противника, Веспасиан решил, что с него хватит этих бессмысленных лобовых атак и брать крепость следует старым проверенным способом: насыпать земляной холм вровень с городскими стенами и уже с него прорваться внутрь после того, как катапульты, баллисты и прочие орудия сделают свое дело.

Это означало, что ожидаемого «блицкрига» не получилось. Галилейская кампания могла оказаться куда более долгой, чем он предполагал.

* * *

Думается, читатель уже задался вопросом о том, откуда у Иосифа столь точные сведения о вражеских потерях, не выдумывал ли он все эти цифры?

Забегая вперед, заметим, что ответ на этот вопрос известен. Во время работы над «Иудейской войной» Иосиф опирался не только на свою замечательную память и, возможно, личные записки, но также и на милостиво переданный ему полевой дневник Веспасиана.

Каждый римский полководец во время войны вел такой дневник, в который вносил все значимые, а подчас и не очень значимые события каждого дня, а также, само собой, и дневную сводку о потерях. Ведение такого дневника было частью римской военной науки — записи помогали лучше проанализировать ситуацию на фронте и принять наиболее верное решение. Потом из подобных сухих заметок вырастали военные мемуары вроде «Записок о галльской войне» Юлия Цезаря. Так что приводимым Иосифом цифрам и фактам вполне можно доверять — у него был очень надежный источник.