Йот Эр. Том 1

За что его жизнь бьет так подло? Ведь с юных лет в Красной Армии! Он вспоминал, как в детские годы скитался с бабкой, у которой был на воспитании, как в 1914 году она прибилась вместе с ним к лазарету отступающей русской армии и как после ее смерти в 1916 году поступил в армию добровольцем. А потом – революция, 1918 год, и он выбирает свое место в рядах красных. Вспоминал сентябрьские бои под Кунгуром, когда они пытались сдержать рвущиеся вперед войска Колчака, и тяжелый отход зимними месяцами к Каме. Там, под Кунгуром, он и познакомился с молодым, всего на два года старше его, командиром эскадрона Константином Рокоссовским. Потом судьба развела их – он с войсками под командованием Фрунзе отправился в 1920 году на Туркестанский фронт, а Константин – дальше на восток, добивать колчаковцев… Где-то сейчас Рокоссовский? Слышал, он сильно вырос в чинах, комдивом стал, получил под командование корпус. Небось, арестован, ведь тоже поляк…

И бывший капитан единым махом опрокинул в глотку очередные сто граммов водки.

– Яков, бросай пить! Не дело это! – урезонивала его бабушка.

– А что мне еще делать прикажешь? – раздраженно бросал отец. – Я всю жизнь армии отдал! А они меня взяли да выкинули вон, как пса шелудивого!

– Ты что сопли распустил? – тон бабушки становился угрожающим. – Ты мужик или нет? На обиженных воду возят. Да и не на кого обижаться – сам во всем виноват!

– Сам? – полупьяным голосом возмутился отец (водка его так легко не брала). – В чем это?

– Сам, сам! – настаивала бабушка. – А виноват ты в том, что смотрел сквозь пальцы, как насажали на вашу шею всяких сволочей, а теперь они творят, что хотят!

Переведя дыхание, она решительно заявила:

– Так, нечего тебе больше водку хлестать и сидеть тут без дела, обиды свои пережевывать. Ищи себе работу…

– Да кто же мне ее даст! – махнул рукой Яков.

– Ищи! – повелительно прикрикнула Елизавета Климовна. – Будешь искать – найдешь! Какую ни есть. Не все же вокруг одни сволочи?

И отец отправился искать работу. Не сразу, но нашел – преподавателем физкультуры в политехникуме, где за него замолвил слово инструктор по начальной военной подготовке – пожилой отставник, хорошо знавший бабушкиного мужа, да и с самим Яковом знакомый.

С шестилетней Ниной, разумеется, никто подробно об аресте и увольнении отца из армии не беседовал. Однако девочке крепко запали в память все обстоятельства этого дела и все беседы, которые велись в доме вокруг него. Одно Нина поняла за эти непростые часы, дни и недели: не всем людям можно верить, не на всех можно положиться, и многие далеко не столь хороши, как можно было бы судить по их словам и приветливым улыбкам. И, что кольнуло ее больнее всего: те, кем она гордилась и кому втайне завидовала, – красные командиры со сверкающими красной эмалью шпалами и даже ромбами в петлицах – могут оказаться малодушными, трусами, и отступниками, и даже бессовестными карьеристами, готовыми ради своих постов сломать судьбу человека.

Арест и увольнение из армии отца аукнулись и матери Нины. Хотя она не была с ним официально расписана, ее вызвали в партийную организацию инженерного управления и потребовали отречься от Якова Речницкого.

– С какой это стати? – возмутилась мама. – Он что, враг народа? Тогда бы его НКВД не выпустило!

– Все равно! – заявили ей. – Раз уволили из армии, значит, человек он подозрительный.

– Ну уж нет! – отрезала мама. – Я его не для того выбирала, чтобы от него отрекаться.

За такую строптивость маме пришлось расстаться с партбилетом. Естественно, она подала апелляцию, а тут как раз выяснилась большая нужда в кадрах специалистов для работы в системе созданного приказом № 0100 НКВД СССР от 22 мая 1938 года ЖДСУ НКВД на ДВ (Железнодорожное строительное управление НКВД на Дальнем Востоке). Деятельность этого управления развернулась от Тайшета до Комсомольска-на-Амуре, и зэков в качестве рабочей силы там хватало, а вот специалистов – нет. Апелляцию Анны Коноваловой удовлетворили, партбилет вернули, и поехала она в Сибирь, разворачивать железнодорожное строительство.

3. Друзья и подружки

На улице Нина давно уже была своей. Здесь, на территории Русского города, жили, разумеется, не одни русские – хватало и украинцев, и татар, и евреев, и, разумеется, узбеков. Тем не менее, Русский город накладывал на всех свой отпечаток: частыми были смешанные браки, узбечки уже успели расстаться с паранджой, тогда как на улицах Старого города она была отнюдь не редкостью. Среди подружек Нины узбечки тоже были, тем более что их объединяло общее дело…