Йот Эр. Том 2

Большого энтузиазма эти разъяснения у Нины не вызвали. С лыжами и коньками у нее (так же как и с плаванием) дело обстояло очень плохо — дефект вестибулярного аппарата. То ли врожденный, то ли малярия в детском возрасте подгадила, то ли еще что, но держать равновесие при движении на лыжах и на коньках ей толком не удавалось. Однако, что греха таить, возможность отвлечься и от школы, и от принудительных утренних тренировок немного грела душу.

И вот на следующее утро «Студебекер» с Янеком за рулем уже вез их из Кракова точно на юг, в сторону Татр, к самой границе с Чехословакией. Местность становилась все более холмистой, дорога стала петлять, забираясь все выше, горы делались все внушительнее, покрываясь шапками хвойных лесов. И если в долинах снега еще, можно сказать, и не было — выпадал несколько раз, да почти тут же и таял, то отроги Татр белели снежным покрывалом.

Городок Закопане встретил их живописно разбросанными по склонам гор домиками и более солидными зданиями отелей и пансионатов. Как оказалось, Нине был выделен отдельный домик, чем она тут же возмутилась:

— Что я, барыня что ли? Зачем мне эти хоромы? Я и с вами вполне могу остаться, — ей вовсе не улыбалось проводить хотя бы часть отдыха отдельно от отца.

Якуб сначал сделал суровое лицо (чуть не сказал — «зверское», но мимикой Речницкий не злоупотреблял), затем, железной хваткой взяв дочку под локоть, отвел в сторону, шепнув лишь одно слово:

— Задание…

Что такое задание, девочка уже давным-давно усвоила, и потому никаких дальнейших возражений с ее стороны не последовало.

Улучив минуту, генерал зашел проведать, как устроилось его любимое чадо, и тогда пояснил суть поставленной задачи:

— Тут, на курорте, сейчас находится некий композитор, сочинитель песенок, по имени Зигмунт Карасиньский. Вот название пансионата и номер комнаты, где он обитает. Тебе предстоит с ним познакомиться и за три дня вскружить ему голову.

«Вскружением голов» Нине заниматься еще не приходилось, но, обладая достаточной наблюдательностью, она уже имела некое представление о том, как это делается. Да и, в конце концов, женщина она или не женщина? Поэтому отнекиваться она не стала, спросив лишь:

— И насколько сильно надо вскружить?

Отец ухмыльнулся:

— Слишком далеко заходить не требуется. Ты же у нас еще девица, нет?

Дождавшись смущенного кивка Нины, он продолжил:

— Главное, чтобы удалось вытащить его на прогулку без посторонних глаз куда-нибудь в укромное местечко, желательно — попозже вечером. А об остальном позаботятся уже без тебя. Имя, название пансионата, номер комнаты запомнила?

Нина снова кивнула. Скомканная полосочка бумаги быстро превратилась в пепел, размятый в пепельнице.

Познакомиться с композитором удалось на удивление быстро. Застав Зигмунта в кафе, Нина нерешительно приблизилась к его столику и, краснея и запинаясь, пробормотала:

— Тысяча извинений… Простите… Но… Но ведь это вы?… Простите еще раз! Я хотела сказать: ведь это вы композитор Карасиньский?

— К вашим услугам, юная паненка! — тут же сделал стойку немолодой, стильно облысевший пан с полноватым лицом, черты которого выдавали его совсем не аристократическое происхождение. — Да, я композитор Зигмунт Карасиньский. Чем могу быть полезен? Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь! — он вскочил и пододвинул стул.

Нина, помявшись немного и продолжая краснеть, присела на краешек стула у столика композитора. Да, он, пожалуй, ровесник ее отцу (тут она угадала), хотя их физическую форму и сравнивать нечего. Правда, ничего не скажешь — лицо, хотя и простоватое, но живое и умное. Вот только глазки слишком масленые… Краем глаза изучая объект, девочка продолжала щебетать:

— Ах, не знаю! Мне так хотелось познакомиться с настоящим композитором, который написал столько очаровательных песен! Я так боялась, думала вы гордый, недоступный, а вы, оказывается, совсем как обычный человек!

— Что вы, паненка, какой же я недоступный! — с радушной улыбкой промолвил Карасиньский. — И я на самом деле обычный человек.

— Нет-нет, не говорите так! — с пылом возразила Нина. — Человек, способный творить такое чудо, как ваши песни, не может быть обычным!

— Простите, прекрасная пани, а будет ли мне позволено узнать ваше имя? Или это тайна? — осведомился ее визави.

— Ах, я совсем потеряла голову! — всплеснула она руками. — Это так невежливо с моей стороны!

— Так как же вас зовут? — повторил Зигмунт.

— Янка… — пролепетала девочка. — То есть Янина, пан Красиньский.

— Зигмунт. Для вас — просто Зигмунт.

Вскоре выяснилось, что сочинитель песенок оказался не только композитором, но и скрипачом, пианистом и саксофонистом, а заодно и дирижером. Правда, большинство своих умений ему продемонстрировать не удалось. Скрипка была у него в номере, но его попытка пригласить туда Нину была встречена ею недоуменным взглядом и решительно отвергнута. Ну как же — светский этикет не допускает, чтобы юная паненка, к тому же несовершеннолетняя, отправлялась в апартаменты к мужчине, да еще и наедине! Нет, это совершенно за гранью допустимого!