Ёж

— Погодите, надо же ужин разогреть, как-то холодную тушенку лопать неохота. — Юля быстро встала с кресла и подхватила миски с едой, у костра уже ждала походная решетка, которая вмещала как раз четыре порции. Мясо зашкворчало, наполняя зал приятным запахом, от которого заурчало в желудке.

— Чую запах мяса, — сгладывая слюну, Миша встал и направился к костру, у которого происходило все действо, — дай-ка я тебе подмогну. — Он подхватил две разогревшиеся миски и направился назад к рядам кресел.

— Погоди, еще не готово, — попыталась остановить его Юля, но все было тщетно, аппетитный запах мяса сделал свое дело, и Сандаль, вручив одну из мисок Боре, уже тянулся за ложкой.

— Юль, давай уже сюда, — он кивнул на свободное место рядом с собой, — уже налито, закуска готова, не томи.

Юля подхватила разгоряченные миски, предварительно намотав на руки края своей походной куртки, одну миску она отдала Женьке, со второй устроилась сама на кресле. Миша тут же ей вручил бокал, представляющий из себя жестяную кружку с оббитыми краями.

— Ну что, граждане, поздравляю вас с хорошим окончанием нашей дневной истории, никто не был съеден злобными собаками и, надо заметить, никого даже не покусали, что тоже хорошо. За то, чтобы было хорошо. — Миша поднял кружку, призывая всех чокнуться с ним. Кружки со скрежетом встретились друг с другом, после чего огненная вода была принята залпом.

— Пить можно! — заключил Миллениум, закусывая крепкий виски.

— Странно тут как-то, — язык Женьки слегка заплетался, та малая капля, что она выпила, была для нее почти как бутылка алкоголя для любого другого человека, — люди исчезли, ужин на столах, магазин битком забит, собаки дикие, да еще эти два… ханурика в округе гуляют. Вам не показалось странным, что они тут вообще делают? — она слега сбивалась с мысли, но виной тому был алкоголь, тем временем Миша разлил вторую порцию виски. На этот раз тостов не понадобилось, они разобрали кружки и уже не спеша начали потягивать жгучий напиток.

— Вроде ищут кого-то… — Юля отложила в сторону пустую миску, откинулась в кресле и, блаженно прикрыв глаза, закурила, все проблемы, которые днем казались неразрешимыми, теперь казались смешными и недостойными внимания. — Они же вроде говорили…

— Говорили, говорили, — прервала ее подруга, — но как-то странно, почему именно тогда, когда мы здесь.

— Не придумывай, Жень, это все от пересмотренных ужастиков, — Сандаль улыбнулся, — нет тут потаенного смысла, да и ты не центр вселенной, чтобы все события вращались вокруг тебя и касались только тебя.

— Кто знает, кто знает, — она бессмысленно таращилась в потолок, изучая множество трещин, идущих по нему, кое-где штукатурка совсем обвалилась, обнажая деревянные перекрытия, отделяющие зал от чердака, — ты, кстати, обещал нам рассказать про перевал, как его?

— Дятлова, — обиженно ответил Сандаль. — Такие вещи надо знать, про родной-то край, как-никак, на Урале дело было.

— Да ладно? — Женька оторвалась от созерцания потолка и посмотрела на Мишу. — Честно говоря, даже не слышала.

— Вроде что-то там произошло, по телеку показывали, с туристами какими-то, родственники там шумиху подняли, — припомнила Юля.

— Какие родственники? — Миша плеснул себе и Боре виски, девчонки еще не справились с предыдущей порцией и не требовали добавки. — Дело в пятьдесят девятом было, давным-давно.

— Не томи, Миш, пугай нас своей историей, — как-то пьяно сказала Женька и вернулась к изучению потолка.

— Вы рискуете смертельно обидеть нашего уважаемого рассказчика, это его любимая история и не потому, что она чем-то особенна, — Боря хлебнул виски и принял удобную позу в кресле, вытянув ноги вперед. — Дело в том, что над историей Дятлова работала его бывшая, что-то вроде журналистского расследования, и Миша принимал самое активное участие в архивных копаниях, его имя даже упоминалось в титрах к телевизионной передаче.

— Да ладно? — протянула Юля. — Давайте выпьем за нашего изыскателя и послушаем эту чудную сказку на ночь.

Они вновь громко стукнулись кружками и выпили.