Ипостась

– Камерой?

– Нет, – голова заместителя покачалась из стороны в сторону, несколько раз выскользнув за границы экрана. Лал поморщился и выключил видеосопровождение звонка. – Его засекли наши сотрудники на вокзале в Лудхияне. Они не уверены, но с ним была какая-то девушка.

– Ну и что?

– Я повторяю их информацию.

Странно, что этого идиота понесло в Лудхияну. Первое место, где стоило бы начать его поиски – осиное гнездо тхагов. Хотя, возможно, он выбрал правильную тактику: именно по этой причине в Лудхияне Шанкара Десайю прицельно никто и не искал.

И все же ему не удалось пройти незамеченным. Чувство гордости за собственную службу на секунду зародилось внутри генерала.

Будешь радоваться, когда он расскажет тебе, что сделал с камерой наблюдения.

– Проследить, куда он направится, и доложить мне. И пускай группа захвата будет наготове где-нибудь поблизости.

– Есть, – вяло отозвался Дханпатрая. – Вы думаете, для его поимки потребуется группа захвата?

– Мы должны быть готовы к разным поворотам – неизвестно, для чего он приехал в Лудхияну.

– Конечно, – картинку генерал выключил, но и без изображения по голосу прекрасно ощутил, что заместитель пожал плечами.

Лал дал отбой. Конечно, Дханпатрая сомневается. Есть с чего – в Лудхияне тхагов, как звезд на небе. Кроме того, так называемые Игры Кали, которые регулярно проводятся на стадионе, расположенном в пригороде, несут сакральное значение только для собирающегося на трибунах быдла, орущего до потери голоса и с удовольствием тратящего последние деньги на ставки по боям. Они ставят на того, кто окажется лучшим воином Кали.

На самом деле Игры Кали были хорошо организованным и очень прибыльным бизнесом. И не заметить это мог только слепой. Или идиот, каковыми являлись почти все рядовые тхаги.

По этой причине соваться на Игры или просто поднимать бучу против тхагов в Лудхияне попросту опасно. Никто не мог бы обвинить генерала Лала в трусости, но и в глупости заподозрить его тоже было бы сложно. Прежде чем лезть на рожон, нужно раскрыть всю сеть, поддерживающую культ тхагов, уничтожить их идейных лидеров, а только после этого приступать к масштабной ликвидации самого движения. Иначе провал обеспечен – даже если подавить сопротивление удастся, – а оно обязательно будет, – на месте уничтоженных тхагов к вечеру того же дня появятся еще какие-нибудь умалишенные и все закрутится по новой.

Но с Десайем совсем другой случай. Абхай Лал был готов пожертвовать многим, чтобы заполучить этого тхага в свои руки. Только нужно узнать, для чего он приперся в Лудхияну.

Гуру Шарма сказал, что создать «личный мир» не получится. «Не тот уровень» – так он выразился несколько дней назад под каменными сводами Аннамалаияра. Тогда Свами еще ничего не знал о камере наблюдения, которую... отменил? – да, наверное, это слово подойдет лучше всего – Шанкар Десай. Абхай Лал не вправе указывать Гуру на ошибки, он даже не мог позволить себе считать слова брахмана ошибкой, но...

Но он видел то, что видел. Скала переставала быть скалой, мир терял границы и четкость очертаний. И кто знает, что еще сможет сотворить деревенский дурак, получивший в личное пользование орудие богов? Или в том, что к Шанкару Десайю попал «джьяду гумра», тоже заключена воля богов? Во всяком случае, Абхай Лал не мог предположить, что недоумок самостоятельно понял, какую выгоду можно извлечь из «порошка», и нашел путь, как этого добиться. Ему подсказали, его направили.

Боги? Больше некому. Но тогда правильно ли он поступает, пытаясь остановить Десайя?

А ты уверен, что это твои собственные сомнения?

Холодок страха пробежался вдоль позвоночника и засел где-то в глубине затылка. Если тхаг смог вычеркнуть из мироздания камеру наблюдения... Имело ли для него какое-нибудь значение, что вычеркивать? Какая разница мирозданию, что убрать, а что добавить – бездумную железяку или живого человека? Ответ очевиден – никакой. Тогда...

Но такого просто не может быть, у Десайя ума на такое не хватит.

А если хватит, если ты – это не ты, а лишь ипостась деревенского недоумка, возомнившего себя новым богом?

Лал с силой сжал левую руку правой ладонью. Ногти врезались в кожу, оставляя глубокие, медленно наливающиеся кровью полулуния. Мир выглядел столь же настоящим, как всегда.

Весь мир – лишь мимолетная мысль Брахмана. Эта непреложная истина известна людям не одну тысячу лет. Ее пытались опровергнуть, однако это оказалось невозможным. Равно как невозможно и доказать, что утверждение об эфемерности мира истинно – нельзя узнать, какой мир в какой вложен, находясь внутри него. Так сказал Гуру, да это, собственно, было вполне очевидно.

Ты прав, ты никогда не узнаешь, чьей мыслью являешься на самом деле.

Но Шанкар Десай – часть этого мира, он не может быть его создателем!