Ипсилон. Грань, за которой ты

— Совсем несмешно, — буркнула и недовольно воззрилась на мужчину, но накатившее раздражение как рукой сняло, стоило только встретиться с темно-карими глазами, которые странным образом начали темнеть, приобретая более глубокий насыщенный цвет. Моментально осознав, что снова попала под воздействие гипнотического взгляда, попросила. — Прекрати.

— Что именно? — удивился тот, замедлив движение крыльев. Стремительный полет по бесконечному облачному простору плавно перешел в парение.

— Оставь эти свои штучки, — зыркнула, намекая, на его способности подчинять своей воле эмоции человека.

— К сожалению, больше мне недоступна подобная возможность, — он напряженно свел брови и отвел взор.

— Отчего же? — недоверчиво хмыкнула.

— Твое появление на Ипсилоне меня изменило. Теперь чувства других мне неподвластны, ровно, как и мои собственные пребывают в смятении. В душе настоящий бардак и причина всему… — замешкался. — Ты, — нашел объяснение.

— Ты что-то путаешь, — запротестовала. — И все, о чем говоришь совершенно нереально. Ведь мы едва знакомы.

— Верно. А если посмотреть с другой стороны? — выдержал небольшую паузу и продолжил. — Разве сероглазый незнакомец не вносит в твое сердце ту же растерянность и волнение? И не означает ли это того, что мы находимся в равных условиях? — поинтересовался с горькой усмешкой.

— А он здесь при чем? — ошарашенно выдохнула, а спустя мгновение, поняв источник его осведомленности, выкрикнула. — Ты! Неужели?.. Как посмел?! Кто тебе разрешил копаться в моей голове? — возмутилась.

— Никто и не запрещал, — его речь стала тише и вкрадчивей.

— Это бестактно и грубо, схоже с чтением чужих писем, — неодобрительно фыркнула, и начала судорожно перебирать в памяти кратковременные, иллюзорные встречи с Робом, стараясь вычислить, что именно известно чернокрылому.

— Теперь все, — грустно констатировал, сообщая о полной просвещенности.

— У-у-у! — протянула я от досады и в ярости выпалила. — Терпеть не могу, когда лезут в душу! Ненавижу тебя за то, что неоднократно проделал это со мной, — прошипела сквозь зубы. — Отпусти меня, — уперлась в широкую грудь ладонями, намереваясь оттолкнуть наглеца. — Немедленно! Сейчас же! — не добившись и малейшего послабления, крикнула. — Слышишь?

— Что с того? Ненавидишь? И пусть! — произнес с холодком. — А мысли? Я не жалею о том, что узнал их, пускай это неправильно и мерзко. Зато каждое мимолетное обращение ко мне говорит о том, что я тебе интересен. И это как бальзам для израненного безысходностью сердца, — его голос сорвался, переходя на хрипловатый шепот. — А насчет освобождения… — задумался, но через секунду в его глазах пробежала озорная искра. — Да, пожалуйста! — его руки неожиданно разжались, выпуская меня на волю.

— Нет! — отчаянно простонала и вцепилась в ловчего, повиснув на его шее. Ноги болтались в воздухе, ступни инстинктивно пытались найти опору, которой не могло быть. — Мстислав, нет! — жалобно повторила.

— Я так и думал, — усмехнулся брюнет и обнял меня за талию.

— Какой же ты гадкий, — выплеснула негодование, но в душе была как ни странно благодарна несусветному наглецу за то, что не позволил упасть, снять браслет, сбежать… Хм! — Куда мы летим? — вырвался неожиданно возникший вопрос.

— Не! Парим, — возразил Мстислав.

— Ты меня украл? — с опаской спросила.

— Я бы этого хотел, но нет, — успокоил.

— Зачем тогда устраивать безумный цирк с обрушением коридора и мнимым похищением? — поинтересовалась.

— Ну, вообще-то, всему случившемуся положила начало ты, — он перехватился, и теперь одной рукой удерживал меня за талию. — А я… — его тембр приобрел бархатистый оттенок, окрашенный хрипотцой, дыхание стало тяжелым и прерывистым, радужки потемнели. Хотя куда уж темней? — Надеялся провести несколько минут наедине с тобой, — его кисть скользнула по моей щеке, очертила линию скулы, спустилась ниже и запрокинула голову.

Подобное подневольное состояние вынуждало неотрывно глядеть в его глаза, глубина которых завораживала. И сама не заметила, как залюбовалась темной бездной. Но поймав себя за этим занятием, смутилась и густо покраснела. Неловкое положение выбило из равновесия душевное спокойствие, заставив занервничать. Попыталась отвернуться, но чернокрылый сдержал мое движение, нажав на подбородок. Не найдя иного способа, как увильнуть от пристального взгляда, я зажмурилась. Тогда же инстинктивно ощутила, что его лицо приблизилось, и обжигающее дуновение обдало теплом кожу. Вот тогда-то я забеспокоилась всерьез. Распахнула ресницы и уставилась на брюнета, собиравшегося совершить непозволительный поступок.

— Что ты делаешь? — нервно выпалила.

— Сам не знаю, — его большой палец обвел контур моих губ.

— Остановись, — прошептала с дрожью в голосе.

— Не могу, — его рот задержался в нескольких сантиметрах от моего.