Ирано-таджикская поэзия

Своеобразно выразил Рудаки любовь к родному краю, к своему селению. Знаменитый придворный поэт, чье имя гремело во всех концах огромного государства Саманидов, он не избрал в качестве своего поэтического псевдонима какой-либо выспренний эпитет, не выбрал большой город, в котором рос, как это делали многие поэты средневековья, а назвался по родному селу – Рудаки. Но Рудаки как большой поэт не мог не понимать, что устная песня, творцом и исполнителем которой он первоначально выступал, жила лишь в небольшой округе. Чтобы голос поэта зазвучал во всю мощь и дошел до потомков, он должен был быть закреплен письмом. Но письменная поэзия в условиях того времени могла развиваться только при дворе. И Рудаки появляется во дворце Саманидов, где его окружают почетом и богатством. Однако здесь его лиру заставляют звучать для царя-деспота и его сановного окружения. Так возникает конфликт поэта и правителя, трагедия, которую пережили все великие поэты восточного средневековья. Особая трагичность этого конфликта состояла в его неразрешимости. Для Рудаки он закончился изгнанием из двора.

В стихах Рудаки мы встречаем воспоминания о его пышной жизни при дворе и горькие сетования на то, что в старости для него наступило время «посоха и сумы». Наряду с восхвалениями венценосцев-покровителей, в его творениях слышны и жалобы, звучит разочарование, постигшее поэта в его попытках «смягчить сердца, что тверже наковальни». Средневековые летописцы сохранили известия о том, что Рудаки подвергся опале, был изгнан из дворца и ослеплен (по этой версии он не был слепым от рождения). Причина его изгнания неизвестна. Можно лишь предполагать, что немалую роль сыграло его сочувственное отношение к одному из народных мятежей в Бухаре, связанному с еретическим, так называемым карматским движением, участники которого проповедовали имущественное равенство. Опальный, но по-прежнему любимый своими земляками – простыми крестьянами, великий поэт умер в родном селении. Здесь, уже в советскую эпоху, обнаружена его могила и воздвигнут мавзолей.

До нас дошли только отдельные фрагменты, обрывки и разрозненные двустишия Рудаки, но и они убедительно говорят о его поэтическом гении. Из-за разрозненности и краткости фрагментов мы не видим ни стройности композиции, ни занимательности сюжета – всего того, что может проявиться лишь в законченном произведении. Однако подобно тому как но обломкам скульптуры мы угадываем гений Фидия, так и творческую индивидуальность действительно великого поэта мы можем представить себе иногда лишь по одной строке. Мы узнаем Рудаки по глубокой человечности, по неповторимой эмоциональной выразительности, по чудесному гранению слова и неожиданному повороту образа и настроения. Взять хотя бы такое двустишие:

Поцелуй любви желанный – он с водой соленой схож:
Тем сильнее жаждешь влаги, чем неистовее пьешь.

Или такая «маленькая драма», уместившаяся в четырех строках:

Пришла… «Кто?» – «Милая».- «Когда?» – «Предутренней зарей».
Спасалась от врага… «Кто враг?» -«Ее отец родной».
И трижды я поцеловал… «Кого?» – «Уста ее».
«Уста?» – «Нет».- «Что ж?» – «Рубин».- «Какой?» -
«Багрово-огневой».

В богатом по содержанию творчестве этого «многоголосого соловья» (как он сам себя называл), писавшего в различных жанрах, особенно примечательны философская глубина мысли и непосредственность восприятия природы. Столь же дороги нам в поэзии Рудаки элементы народных, не резвых представлений его времени: философское вольнодумство, культ разума, сочувствие труженикам, гуманность.

В творчестве Рудаки мы находим выражение протеста против социального неравенства, отражение известного народного мотива «одни и другие», который повторяется не только у его ближайших преемников, но и позже у многих выдающихся поэтов (Носир Хисроу, Саади и др.).

Наиболее значительным в поэзии Рудаки было своеобразное открытие природы и человека. Для творчества всей плеяды поэтов, окружавших Рудаки, характерно почти полное отсутствие религиозных мотивов, мистических образов и горячее пристрастие к доисламским мотивам и сюжетам, в частности к героям богатырского эпоса (отсюда и многочисленные попытки составить «Шах-наме»). От дошедших до нас отрывков произведений этих поэтов веет свежестью образов, естественной простотой и остроумием; их произведения не скованы еще условностью формы и выспренностью, столь характерными для поэзии поздних веков.

Гуманистическое содержание поэзии в наибольшей мере выражало мироощущение возникшего в процветающих феодальных городах нового общественного слоя, образованных людей, живших умственным трудом, средневековой интеллигенции.