Ирина

Я не шевельнулся, глядя в его холодные глаза, и бесшабашная злость, отсчитывая секунды, застучала в висках. Почувствовав неладное, он потянулся к кобуре…

– Костя, не дури… – встал между нами командир. – Мы с замполитом головой за тебя поручились, и сейчас решение за Ереминым.

– Товарищ капитан второго ранга, я запрещаю вам разговаривать с арестованным!

Этот голос вернул меня в норму.

– Ишь, какой грозный – никак шпиёна пымал, – усмехнувшись ему в лицо, я распахнул дверь и направился к трапу.

В штабе флота на контрольном посту мой конвоир предъявил предписание, и уже вдвоем мы поднялись на второй этаж. В приемной контр-адмирала Еремина он доложил:

– Товарищ капитан первого ранга, по вашему приказанию капитан-лейтенант Платов доставлен. Помощник дежурного по штабу – капитан Кречетов.

– Свободен, – кивнул ему каперанг, предложил мне присесть и прошел в кабинет.

Через минуту дверь распахнулась, он жестом пригласил меня и вышел.

– Товарищ контр-адмирал… – начал я, но сидевший за столом Еремин прервал:

– Помолчи и подойди ближе.

Перед ним лежало мое «Личное дело». Изредка бросая на меня тяжелый взгляд, он нервно листал его и наконец, спросил:

– Ты знал, что пойдешь под трибунал?

– Я не думал об этом.

– Думать надо всегда, последствия твоих действий могли быть очень тяжелыми. Для всех… Но над тобой, наверное, счастливая звезда. Операция прошла успешно, все участники представлены к государственным наградам. Кроме тебя.

Адмирал подошел и положил руку мне на плечо.

– Трибунала не будет. Служи, моряк…

* * *

Скрип разъезжающихся ворот прервал мои воспоминания – мы въехали на территорию и остановились у открытого тренировочного комплекса.

Алексей, увидев меня, приказал помощнику продолжать занятия и, выслушав, уточнил:

– Едем на вашей машине?

– Нет, возьми с базы.

По дороге я предупредил его о возможной провокации и рассказал о Паше Колесникове.

Недалеко от конечной остановки трамвая я вышел из машины.

Вскоре подъехала черная «Волга». Немного выждав, из нее вылезли два рослых парня. Они огляделись, и один из них, по-видимому старший, кивнул другому… Тот вытащил упирающуюся Иру и повел ко мне, крепко держа выше локтя. Она шла безвольной, вихляющей походкой, опустив всклоченную голову.

Не доходя нескольких метров, он с силой толкнул ее.

– Лови…

– А полегче… – вырвалось у меня.

– Будет тебе и полегче, – усмехнулся другой, приближаясь. Поддерживая падающую Ирину, я не заметил, как перед ними появился Алексей, и старший резко скомандовал:

– Стой, уходим.

Взвизгнув шинами, машина умчалась. Я усадил Иру на заднее сиденье, сказал Алексею адрес Эллы. Трогаясь, он пояснил:

– Тот, который командовал, – бывший морпех и хорошо меня знает. Боец сильный, но скотина та еще. Заканчивая службу, получил два года дисбата за то, что зверски избил молодого матроса.

Мы почти внесли Ирину по лестнице, и, когда открылась дверь, она, видимо, узнав Эллу, выпрямилась и посмотрела на меня.

Взгляд стал осмысленным… Она заплакала.

Втащив ее, Элла захлопнула перед нами дверь.

* * *

Через три дня она сообщила, что под наблюдением врача состояние Иры улучшается, и попросила прислать вещи, так как за ней приезжает муж.

Римма Степановна всё упаковала, а фотографию, стоявшую на рояле, я, разрывая на мелкие кусочки, долго бросал с моста в реку, наблюдая, как они падают, кружась, и тонут, уплывая…

В эти дни я вышел на Сашу Некрасова, своего товарища еще с училища. Он возглавлял «фирму» – так все называли производственно-конструкторское объединение, занимающееся разработкой и внедрением изобретений. Несколько раз он обращался ко мне как к моряку-практику и, признавая мои советы очень квалифицированными, предлагал перейти к ним в объединение.

Работа была связана с испытаниями «изделий» в условиях, приближенных к боевым, то есть с частыми морскими маневрами и походами. Именно это меня сейчас устраивало, и я решил принять предложение.

Я тосковал по морю…

Саша обрадовался и обещал в ближайшее время согласовать с начальством мой перевод. Подписывая документы, Сергей, не скрывая неприязни, пожелал:

– Скатертью дорога…

Через неделю я осваивался в новом коллективе, а два месяца спустя, проходя экватор, наблюдал работу наших приборов в тропических условиях. Увлеченный интересными разработками, изредка встречаясь с какой-нибудь прелестницей, я не заметил, как пролетел год…

* * *

Гоша приобретал известность, и Элла пригласила меня посмотреть его новые работы.

Я не был большим ценителем живописи и довольно равнодушно рассматривал картины – но вдруг замер у полотна средних размеров…