Ирландия

– Именно так, – кивнул кузнец. – И разве не правда, что поколение за поколением верховные короли пытаются выбить остменов из Дифлина? – Он угрюмо выговорил норвежское название.

– Да, это так, отец.

– Но в прошлом году, когда верховный король выиграл большое сражение возле Тары и приехал к Лиффи… когда он мог вышвырнуть их оттуда и они бы ничего не смогли сделать, он позволил им остаться и просто взял с них дань. Как по-твоему, почему он так поступил?

– Ну, наверное, потому, что его это устраивало, – предположил Моран. – Ему выгоднее получать дань, чем выгонять их.

– Верно. Гавань – ценное место. Гавани остменов приносят богатство. И лучше за ними присматривать, чем разрушать их. – Кузнец снова помолчал. – Скажу тебе еще кое-что. Как думаешь, сила О’Нейлов нынче так же велика, как прежде?

– Нет.

– А почему?

– Они ссорятся между собой.

Отчасти это действительно было так. Давным-давно могучий королевский дом раскололся на две ветви, известные как северные и южные О’Нейлы. Прежде они в основном искусно избегали разногласий, выбирая верховного короля по очереди. Но последние несколько поколений начались споры. Другие могущественные кланы острова, в особенности короли Манстера на юге, начали покушаться на власть О’Нейлов, ослабляя ее. Один молодой вождь из Манстера по имени Бриан Бору даже чуть было не затеял смуту, проявляя неуважение к королевским особам. О’Нейлы все еще были сильны, взять хотя бы то сражение с викингами из Дифлина, но мелкие ирландские короли уже присматривались к трону. Великая северная власть, как огромный бык, начинала проявлять признаки старости.

– Возможно. Но я бы предложил тебе поискать причину поглубже. О’Нейлов тут винить не стоит. Они не могли предвидеть последствия своих действий. Но когда остмены только начали осаждать наши берега, О’Нейлы были так могучи, что чужаки не смогли построить ни единого порта на их землях. Ни единого. Все порты остменов находятся далеко на юге. Однако такая сила могла оказаться и проклятием. Можешь ответить почему?

– Гавани приносят богатство? – предположил его сын.

– А богатство – это власть. Как думаешь, почему Ниалл Девяти Заложников стал таким могущественным до прихода святого Патрика? Он совершал набеги на Британию. У него были сокровища и рабы, чтобы вознаграждать своих сторонников. Почти все остмены – разбойники и язычники. Но у них богатые гавани. А чем больше у короля подконтрольных гаваней, тем больше у него богатства и могущества. В этом и есть нынешняя слабость О’Нейлов. Гавани больше не на их землях. Поэтому им и нужен Дифлин, самый ценный из всех портов.

– Вот почему ты хочешь меня туда отправить?

– Да. – Гоибниу серьезно посмотрел на сына. Иногда ему казалось, что парнишка уж слишком осторожен. А если и так, теперь это могло помочь ему. Кузнец снова махнул рукой в сторону разрушенного могильника. – Мне никогда не нравились остмены. Но в Дифлине будущее, Моран, и ты туда отправишься.

Она танцевала. Хрупкая, с копной длинных черных волос, она кружилась перед ним в вихре танца, перебирая бледными тоненькими ногами-палочками, а он просто смотрел на нее. Ее звали Килинн, его – Осгар. И глядя на нее, он все время задавал себе один вопрос.

В этот день ему снова придется жениться?

Куда бы вы ни глянули в Дифлине, поселении викингов, всюду видели дерево. Узкие улочки, ведущие вверх и вниз по неровным склонам, были выложены расщепленными бревнами; в извилистых переулках и проходах лежали толстые доски. Все дороги с обеих сторон ограждали плетни из прутьев или частоколы, за которыми виднелись соломенные крыши прямоугольных бревенчатых домов. В пристройках обычно огораживали небольшие загоны для кур, свиней и прочей живности или отдавали их под мастерские. Деревянные стены вокруг домов сдерживали воров и грабителей, а зимой защищали от холодных ветров, дующих с реки и моря. Все это деревянное поселение, занимавшее почти двадцать акров, окружал земляной вал, обнесенный деревянным забором. На берегу был возведен крепкий деревянный причал, у которого стояли несколько ладей. Выше по реке находился длинный деревянный мост, сменивший древнюю Плетеную переправу. Почти все ирландцы до сих пор называли это место его старым именем Аха-Клиах, пусть даже и ходили они теперь по мосту викингов, а не по кельтской гати. Но Килинн, хотя и была ирландкой, называла деревянный городок Дифлином, потому что жила здесь.

– Пойдем в монастырь? – Она вдруг уставилась зелеными глазами на Осгара.

– Думаешь, тебе туда можно? – откликнулся он.

Ей было девять лет, а ему – одиннадцать. И он лучше знал, что правильно, а что – нет.

– Идем! – воскликнула она.

И он, весело покачав головой, пошел за ней. Он все еще не знал, должен ли он жениться.