Ирландские чудные сказания

— Я знаю, — продолжил церковник, — что Дув-Лаха не согласится ни с одним словом, какое скажу я об этом, и попытается помешать тебе совершить то, на что имеешь ты право, ибо таково женино дело, но дело мужнино — совершить то, что я тебе наказал; пойдем со мной, не раздумывай, не играйся больше в шахматы. При Фи-ахне Дуве сейчас лишь маленькая дружина, мы сможем спалить его чертоги, как он спалил чертог твоего отца, и убить его, как убил он отца твоего, и по праву примешь ты корону Ольстера как захватил он ее не по праву.

— Сдается мне, удачный язык у тебя, мой черноликий друг, — молвил Монган, — пойду я с тобой.

Собрал он дружину и сжег твердыню Фиахны Дува, убил его и стал королем Ольстера.

И тогда впервые почувствовал себя уверенно и привольно, чтобы играть в шахматы. Но узнал он гораздо позже, что черноликий косматый человек — его отец Мананнан, но то правда.

Впрочем, некоторые толкуют, что Фиахна Черный был убит в 624 году повелителем шотландской Дал Риады — Коннадом Керром⁹⁷, в битве при Ард-Каранне, но люди, которые так говорят, не ведают, о чем бают, — и нет им дела до того, что у них на языке.

Глава десятая

— Нечем восхищаться в этой Дув-Лахе, — ворчливо сказала Пламенная. — Вышла замуж, проиграла в шахматы. Такое и прежде случалось.

— Не будем отвлекаться, — произнес Монган и, отхлебнув несколько десятков глотков вина, сделался оживленнее прежнего. Вернулся к сказанию:

Случилось это в день, когда Монгану пришла нужда в сокровище. Много даров предстояло преподнести, а ему не хватало золота, серебра и скота, какие положены королю. Призвал он своих благородных и обсудил с ними, что с этим можно поделать, и договорились они, что следует королю навестить подвластных ему королей и собрать с них дань.

Немедля отправился он по гостям и первым делом поехал в Лейнстер.

Королем Лейнстера был в ту пору Брандув, сын Эхнаха⁹⁸. Принял он Монгана и обращался с ним славно, и в ту ночь спал Монган у него во дворце.

Наутро, проснувшись, выглянул Монган из высокого окна и увидел на солнечном лугу перед дворцом стадо коров. Было их пятьдесят, он посчитал, и при каждой корове теленок, и все коровы и их телята были чистого белого цвета — и все с рыжими ушами.

Увидав тех коров, Монган влюбился в них, как прежде не влюблялся ни во что.

Спустился и вышел на солнечный луг, к коровам, каждую оглядел и каждой сказал слова нежности и обожания, а пока гулял, разговаривал, глядел да любил, заметил, что кто-то ходит с ним вместе. Отвел взгляд от коров и увидел, что это король Лейнстера рядом с ним.

— Ты влюбился в этих коров? — спросил его Брандув.

— Влюбился, — ответил Монган.

— Как и всё, — сказал король Лейнстера. hfcj. Никогда я не видел подобных им, — сказал Монган.

— Никто не видел, — подтвердил король Лейнстера. Никогда я не видел ничего, что хотелось бы мне иметь сильнее, чем это стадо, — сказал Монган.

— Эти коровы, — произнес король Лейнстера„ — чудеснее всех в Ирландии, а Дув-Лаха, — продолжил он задумчиво, — самая красивая женщина во всей Ирландии.

— Нету лжи в том, что ты говоришь, — сказал Монган.

— Не диво ли, — сказал король Лейнстера, — что есть у меня то, чего хочешь ты всей душой, а у тебя — то, чего жажду я всем сердцем?

— Диво и впрямь, — проговорил Монган, — но чего же ты жаждешь?

— Дув-Лаху, конечно, — ответил король Лейнстера.

— Желаешь сказать, — молвил Монтан, — что обменяешь мне это стадо из пятидесяти белейших коров с рыжими ушами…

— …и пятидесяти телят, — продолжил король Лейнстера.

—.. на Дув-Лаху, как ни на какую другую женщину?

— Обменяю, — вскричал король Лейнстера и хлопнул себя по колену при этом слове.

— Уговор, — взревел Монган, и короли пожали друг ДРУГУ руки.

Монган призвал своих людей, и, пока не возникли другие речи и перемены, поставил стражу позади стада и двинулся домой в Ольстер.

Глава одиннадцатая

Дув-Лаха желала знать, откуда взялись коровы, и Монган сказал ей, что их ему дал король Лейнстера. Она влюбилась в коров, как и Монган, — но никому на свете не избежать той любви: что это были за коровы! Чистое чудо! Монган с Дув-Лахой играли в шахматы, а затем выходили во двор поглядеть на коров, возвращались и говорили друг с дружкой о них. Всё они делали вместе — нравилось им друг с дружкой.

Но все же пришли перемены.

Как-то утром во дворце послышался страшный шум, топот коней и грохот доспехов. Монган глянул в окно.

— Кто пришел? — спросила Дув-Лаха.

Но Монган ей не ответил.

— Эдакий шум возвещает о короле, — продолжала Дув-Лаха.

Но Монган не проронил ни слова. Дув-Лаха сама подошла к окну.

— Кто этот король? — спросила она.

И муж ей ответил.

— Это король Лейнстера, — скорбно промолвил он.

— Что ж, — удивилась Дув-Лаха, —  разве не рады ему?

— Рады, конечно, — печально ответил Монган.

Пойдем же и встретим его как подобает, — предложила Дув-Лаха.

— Давай не приближаться к нему вообще, — сказал Монган, — ибо явился он завершить нашу сделку.

— О какой сделке речь? — спросила Дув-Лаха.

Но Монган не нашелся с ответом.

— Пойдем же, — сказал он, — ибо так полагается.