Ирландский обет (ЛП)

— Если это то, что будет происходить, каждый раз, когда я уезжаю на неделю, возможно, мне следует это сделать. — Я засовываю руки в карманы брюк, пытаясь побороть быстро растущее разочарование. — Что, черт возьми, происходит? Ты никогда так себя не вела с тех пор, как я тебя знаю, и я знаю, что ты лжешь мне о назначенных встречах. У нас было соглашение, Ана… я буду обеспечивать тебя и дам тебе место для проживания столько, сколько тебе будет нужно, а ты будешь заботиться о себе, ходить на встречи, которые я назначил для тебя, за которые я плачу блядь, ради Бога. — Я провожу рукой по волосам, разочарованно вздыхая. — Я говорю как твой гребаный отец. Это не наши отношения, Ана, так какого черта…

— Может быть, мне больше не нужна твоя благотворительность. — Она сбрасывает одеяло, поворачиваясь так, что ее ноги свисают с кровати. Несмотря на то, что сейчас день, она все еще одета в пижамные штаны и майку, последняя из которых очень мало скрывает то, как ее соски прижимаются к тонкой ткани. После недели, проведенной вдали от нее, это трудно игнорировать. Но сейчас явно не время для этого.

— Моя… благотворительность? — Я моргаю, глядя на нее. — Это не благотворительность, ты же знаешь, Ана. Ты мне небезразлична, я люблю тебя, так какого черта тебе это взбрело в голову?

— Не что, — бормочет она, отказываясь смотреть на меня. — Кто.

Что-то пронзает меня при этом, щемящее чувство тревоги, которое предупреждает меня, что что бы ни произошло в мое отсутствие, что бы ни должно произойти сейчас, к добру это не приведет. Но ничего не остается, как продолжать двигаться вперед и выяснять.

— Что ты имеешь в виду… кто? — Ана, о чем ты говоришь? — Я делаю пару шагов вглубь комнаты. Она наконец поднимает на меня обвиняющий взгляд голубых глаз, блестящих от едва сдерживаемых слез.

— Заходила твоя невеста. Сирша О'Салливан.

Она выплевывает имя, и в тот момент, когда оно произносится, повисая в воздухе между нами, я чувствую, как мое сердце уходит в пятки.

Дерьмо. Блядь.

Я думал, что смогу справиться с ситуацией с Сиршей до того, как об этом узнает Ана. Я подумал, что, возможно, ей не нужно знать, или я расскажу ей после того, как все будет улажено, когда ей больше нечего будет бояться. Когда я буду уверен, что мы будем вместе, и это будет просто история для рассказа, это почти произошло, но я слишком сильно люблю ее, чтобы допустить это.

Очевидно, я просчитался.

— Ана…

— Просто скажи мне, правда ли это. — Ее голос дрожит, слезы начинают собираться на краях ее ресниц, угрожая упасть. У меня разрывается сердце, когда я вижу ее такой, и я мысленно ругаю себя за то, что всегда думал, что это был способ справиться с этим, за то, что не сказал ей и не поверил, что она справится, будет терпеливой, пока я буду искать выход из этой передряги, в которую сам себя втянул.

Мне кажется, что я продолжаю недооценивать на каждом шагу, как лучше всего с этим справиться.

— Она приходила сюда? — Эта мысль приводит меня в ярость, я никогда не приводил Сиршу в свой пентхаус, никогда не приглашал ее сюда. Мысль о том, что она ворвалась сама, вызывает у меня желание придушить ее, по крайней мере, в переносном смысле. На самом деле я бы никогда не причинил ей вреда. Но я хочу сказать ей, чтобы она больше никогда, черт возьми, не приходила в мою квартиру без приглашения, это точно.

— Да. — Ана тяжело сглатывает. — Она… я подумала, что это ты, что ты что-то забыл. Она вошла, и… она сказала…кольцо… — Ана начинает плакать, ее слова обрываются, когда она закрывает рот рукой, чтобы заглушить их, и все, чего я хочу, это подойти к ней, обнять ее и утешить. Но что-то подсказывает мне, что прямо сейчас это не приветствовалось бы. — Просто скажи мне, — шепчет Ана. — Она говорила правду? Вы с ней помолвлены?

Я выдыхаю, чувствуя, как из меня выходит весь воздух, а мои плечи опускаются.

— Да, — говорю я наконец, и боль, искажающая выражение лица Анны, заставляет меня пожелать, чтобы я мог вернуться и сделать все сначала, чтобы я мог сделать это совсем по-другому. — Это не то, что ты думаешь, — начинаю говорить я, и лицо Аны искажается, ее глаза сужаются.

— Это то, что все, блядь, говорят, — выплевывает она. — Ты же не собираешься использовать эту фразу против меня после всего этого? Это не то, что ты думаешь. Ты издеваешься надо мной?

— Это не так. — Я стискиваю зубы, провожу рукой по волосам и пытаюсь придумать, как все объяснить, пока она окончательно не сломалась. — Я не люблю Сиршу, Ана.

— Ну и что? Ты собираешься жениться на ней и заключить один из тех браков без любви с богатыми людьми, а меня оставить своей любовницей на стороне? Когда ты собирался рассказать мне об этой договоренности? Или я никогда не должна была узнать? Какое у тебя было бы оправдание тому, что ты перевез меня отсюда в мое собственное жилище, что ты не всегда смог бы видеть меня, переночевать у меня, что ты не…