Ирландский трон (ЛП)

Мои пальцы на ногах сжимаются так сильно, что их почти сводит судорогой, удовольствие разливается по мне отовсюду, из моей киски, моего клитора, моей задницы, от толчков его языка, пальцев и члена, и моих собственных, неистово трущихся друг о друга, каждая частичка меня выгибается, корчится и бьется, когда я кричу от оргазма ему в рот. 

— Коннор, Коннор, боже... — кричу я, его имя срывается с моих губ снова и снова, и он так возбужден внутри меня, что я думаю, он тоже собирается кончить. Я сжимаюсь вокруг него невероятно крепко, но каким-то образом он сдерживает свой оргазм, его пальцы безжалостно трахают мою задницу, а бедра толкаются вверх, пока по мне не проходит последняя дрожь удовольствия. А затем он хватает меня за бедра, стаскивает со своего члена, когда я издаю сдавленный протестующий стон, и встает у меня за спиной.

Я хватаюсь за край камня, выгибаю спину, раздвигаю бедра, отталкиваюсь назад для его члена. Я понятия не имею, собирается ли он взять мою киску или мою задницу, и прямо сейчас я бы позволила ему взять все, что он захочет. Он мог трахать меня так, как ему заблагорассудится, и я бы умоляла об этом, если бы только это продолжало доставлять мне такое удовольствие.

— Черт, я люблю твою гребаную киску, — рычит Коннор, а затем он входит в меня сзади одним жестким, горячим движением, которое заполняет меня полностью.

Это больше не нежно. Он трахает меня жестко и быстро в горячей воде, впиваясь пальцами в мои бедра, когда он с силой погружается в меня. Я кричу от удовольствия, запрокидывая голову назад, выгибаясь и встречая каждый его толчок, а его рука запутывается в моих волосах, оттягивая мою голову назад. Мои ногти царапают камень, мои бедра дрожат, и я наслаждаюсь каждой секундой этого. Мне нравится чувствовать, как он берет меня, наполняет меня, овладевает мной, и все, чего я желаю в этот момент, это чтобы это не заканчивалось, когда мы вернемся в Бостон. Чтобы между нами всегда было так.

— Кончи для меня снова, — рычит он, наклоняясь вперед и отпуская мои волосы, чтобы схватить меня за плечо, его губы касаются моей шеи, моего уха, когда он снова погружается в меня и прижимается бедрами к моей заднице. — Кончай на меня, пока я наполняю тебя, Сирша.

Я беспомощна под натиском его губ на моем горле, его пальцев на моем клиторе, его члена, толкающегося внутри меня. И я хочу быть такой. Я хочу отдать ему все, позволить ему выжать из меня максимум горячего удовольствия и заставить испытать то, о чем я и не подозревала.

— Коннор! — Я выкрикиваю его имя, когда накатывает очередной оргазм, пронизывающий меня волнами, и я чувствую, как он прижимается ко мне, как двигаются бедра, когда он тоже достигает кульминации, наполняя меня жаром. У меня кружится голова, я слабею от удовольствия и напряжения, я наклоняюсь вперед, когда он трахает меня сильнее, изливая себя в меня, вытягивая из меня все возможное удовольствие.

Когда мы оба насытились, он протягивает руку, помогая мне выбраться из бассейна. 

— Думаю, прохладный душ не помешает, — говорит Коннор с кривой усмешкой. — И, может быть, поужинать. — Он наклоняется, удивляя меня нежным поцелуем. — В конце концов, я планирую израсходовать намного больше калорий в эти выходные.

Я чувствую, как мое сердце учащенно бьется в груди, когда он ведет меня, обнаженную и мокрую, обратно в комнату, к нашему душу. Это только временно, говорю я себе. Но уже сейчас это лучшие выходные, которые мы когда-либо проводили вместе, и это даже не полный день.

6

КОННОР

Я думал, Сирша была не в себе в самолете. На самом деле, я думал, что она была не в себе несколько дней. Сначала вообще забронировала поездку, а потом сказала, что хочет на время притвориться, будто мы обычная пара в романтическом свадебном путешествии. Это идиотизм и ребячество, попытка игнорировать реальность нашей ситуации, но часть меня мгновенно прониклась этой идеей, когда она это сказала, хотя я хотел казаться, что это не так. В конце концов, можно было бы легко сказать, что сбежать в Лондон, как я сделал много лет назад, было идиотизмом и ребячеством. Мой отец, безусловно, так и думал. Но я хотел узнать, какой была бы жизнь вдали от всего этого, что я мог бы делать, кем я мог бы быть и чувствовать, если бы был только я, без внешнего влияния и ничего, кроме моих собственных желаний и мечтаний.