Ирландский трон (ЛП)

Прохладный душ приятен после изнуряющей жары онсэна. Сирша идет со мной в душ со стеклянными стенами, ее пальцы касаются краев моих синяков, и она смотрит на меня с беспокойством.

— Они все еще болят? — спрашивает она тихим голосом, и я криво смотрю на нее.

— Да, — говорю я наконец. — Прошло чуть больше недели. Все еще чертовски больно.

— А что насчет того, когда мы... — она замолкает и смотрит на меня, в ее зеленых глазах мелькает что-то почти уязвимое. Когда она так смотрит на меня, мне трудно сохранять решимость. Трудно не дать ей все, что она, блядь, когда-либо захочет.

— Это, наверное, единственный гребаный раз, когда мне не больно, — грубо говорю я ей и тянусь к ней, притягивая для поцелуя.

Я боролся с этим, но мне приятно отпустить это. Я был туго натянут с момента возвращения в Бостон, еще туже после пожара, когда чудом избежал смерти. Я знаю, что в итоге это ничего не изменит. Это не меняет заключенной нами сделки. Но мне действительно чертовски приятно позволить себе забыть обо всем этом, хотя бы ненадолго, и просто чувствовать.

Я растворяюсь в поцелуе, говоря себе, что заслуживаю этого. Я заслуживаю удовольствия, побега, хотя бы ненадолго.

***

После ужина, состоящего из суши, таких свежих, что я почти уверен, что они были приготовлены сегодня, говядины вагю и слишком большого количества саке, мы с Сиршей падаем в постель. Мы оба вырубаемся, прежде чем сможем снова потрахаться, но, если честно, я не уверен, что смог бы выдержать еще один раунд в любом случае. Даже после употребления алкоголя мое тело все еще болит, как будто я попал в давку. Однако, когда я просыпаюсь, я не могу устоять перед ней. Прошлой ночью я заключил договор с самим собой, что буду наслаждаться этим. Итак, в то время как я раньше нашел бы какой-нибудь способ заставить Сиршу чувствовать себя неловко из-за того, что я хочу ее, я предпочитаю вместо этого разбудить ее своим языком, проскальзывая под одеяло, чтобы медленно разбудить ее, пока я лижу ее клитор, трогая ее пальцами, чтобы она полностью проснулась, только когда оргазм заставит ее задыхаться и стонать, и она будет неуверенная, спит она или нет. От ее вкуса на моем языке я становлюсь твердым, как скала. Я скольжу вверх по ее телу, пока она все еще сжимается и трепещет от удовольствия, целую ее в шею, когда я вхожу в нее своим членом и наслаждаюсь ощущением, как она сжимается вокруг меня.

— Доброе утро, — бормочу я, покусывая мочку ее уха, прежде чем перейти к губам. Сирша удовлетворенно стонет, обхватывая ногами мои бедра и выгибаясь навстречу моим толчкам.

— Доброе утро.

Она ничего не говорит о том, насколько это необычно. Это далеко не первый раз, когда мы занимаемся утренним сексом. Тем не менее, я постарался убедиться, что она знала, что те времена были не о романтике, а о том, чтобы получить удовольствие и убедиться, что моя сперма попала в самое полезное место, какое только может быть. Тот факт, что она всегда приходит, несмотря ни на что, был для нее бонусом.

Она подыгрывает мне, точно так же, как и я. Теряется в фантазиях, что для нас это нормально, что я с любовью бужу ее оргазмами и сладким, медленным сексом. Мне следовало бы возмущаться всем этим разыгрыванием, но факт в том, что я наслаждаюсь этим так же сильно, как и она. Согласие временно отложить в сторону свое негодование и подозрительность и просто наслаждаться своей женой показало мне, даже за это короткое время, как много в ней действительно есть такого, что стоит ценить и наслаждаться этим.

Не слишком отвлекайся, напоминаю я себе, даже когда чувствую, как она вздрагивает и трепещет вокруг меня во время своего второго оргазма, мои пальцы скользят по ее клитору именно так, как, я знаю, ей нравится. Я очень хорошо изучил ее тело со времени нашей свадьбы. Больше, чем я планировал, но Сирша такая нетерпеливая, такая отзывчивая, что для меня невозможно бороться с желанием научиться использовать это, каждый раз сводить ее к самой низменной потребности в удовольствии. Возможно, мы и согласились ослабить нашу защиту ради этой поездки, но цель по-прежнему состоит в том, чтобы она забеременела и вернуться к статус-кво, как только мы снова окажемся дома.

Я вонзаюсь в нее, постанывая от влажного, горячего ощущения, когда ее киска сжимает меня, и жестко кончаю. Сирша стонет, когда чувствует, как я наполняю ее, и я медлю, покачиваясь рядом с ней, пока не иссякнет каждый последний импульс моего члена.

— Я полагаю, у тебя запланирован для нас день? — Криво спрашиваю я, откатываясь от нее, простыни собираются вокруг наших бедер. Сирша не делает ни малейшего движения, чтобы прикрыться, солнечный свет падает через окно на ее идеальную грудь, и у меня возникает желание прикоснуться к ней. Но если я это сделаю, она застонет, и тогда я не смогу удержаться, чтобы не покусать и не пососать ее соски, и вскоре я снова буду твердым и внутри нее. Мы никогда не встанем с постели.