Ирландский трон

— Ты просила о тех выходных. Умоляла об этом. Я назвал тебе условия. Я говорил тебе, что все вернется на круги своя, как только мы вернемся домой. Вернемся к договоренности, на которую ты согласилась. Это не моя чертова проблема, Сирша, если ты не можешь разобраться в своем дерьме, но это проблема, если ты ставишь под угрозу все ради какого-то придурка, от которого я тебя предостерегал. — Я свирепо смотрю на нее. — Лиам прав? Ты хотела выйти за него замуж только для того, чтобы стать ближе к Найлу?

Она яростно трясет головой, глядя на меня с чем-то очень похожим на ужас в глазах.

— Нет! — Выдыхает она. — Я даже не думала о Найле в таком ключе, пока не столкнулась с ним в отеле в Лондоне, и он… — Она с трудом сглатывает. — Он дал мне понять, что чувствует ко мне. Я держала его на расстоянии вытянутой руки, Коннор. Я сказал ему, что у нас с тобой договоренность, что моя главная ответственность…перед тобой, нашими детьми и нашей семьей. Что мой долг всегда на первом месте, независимо от того, как я отношусь к нему или могу относиться в будущем…

— Детьми? — Я презрительно ухмыляюсь ей. — У нас пока нет детей, Сирша, потому что ты, блядь, никак не можешь забеременеть. Но мы над этим поработаем. На самом деле, мы можем начать прямо сейчас.

Я хватаю ее за руку, разворачиваю так, что она оказывается лицом к двери, хватаю оба ее запястья в свою большую ладонь и зажимаю их над ее головой. Она поворачивается, прижимаясь щекой к двери, когда оглядывается на меня, и сочетание страха и возбуждения на ее лице заставляет меня так мгновенно напрячься, что прилив крови вызывает почти головокружение.

— Коннор! — Она выкрикивает мое имя, и, я думаю, это должно быть выражением протеста. Но это вырывается как стон, когда я задираю ее юбку другой рукой, стягивая трусики так, что они падают вокруг ее лодыжек.

— Что он с тобой делал? — Рычу я ей на ухо. — Что заставило тебя стонать? Он тебя лизал? Лизал эту сладкую влажную киску? Я знаю, как сильно ты это любишь, принцесса. Ты каждый раз мочишь мне лицо.

— Нет, — хнычет Сирша. — Нет, он этого не делал, я клянусь…

— А как насчет этого? — Я грубо засовываю два пальца между ее бедер и обнаруживаю, что ее киска уже влажная для меня, сжимается вокруг моих пальцев, когда я глубоко вонзаю их. — Тебе понравилось, Сирша, чувствовать его пальцы? Так же хороши, как и мои?

Она молча качает головой, и я сжимаю пальцы, грубо вводя их в нее.

— Это сделал он?

— Коннор…

— Ответь мне!

— Да! — Вскрикивает она, даже когда ее спина выгибается, отталкиваясь от моей руки. — Он трогал меня пальцами. Я не кончила, потому что он кончил мне на бедро, и я испугалась. Я сказала ему, что это уже слишком, что мы заходим слишком далеко и нам нужно остановиться, пока мы с тобой не закончим нашу часть соглашения. Доволен? — Она выплевывает последнее слово, все остальное произносит с придыханием, когда я тереблю ее сильно и быстро, намеренно игнорируя ее клитор. — Это все, Коннор, я клянусь. Это все!

— Ты не кончила? — Я ввожу в нее третий палец, мой собственный член напрягается от потребности быть внутри нее. — Ты лжешь?

— Нет! — Сирша вскрикивает, ее бедра раздвигаются. — Я не кончала. Я не…

— Хорошо, — удовлетворенно шиплю я. — Потому что ты сейчас кончишь на мой член. На мой, Сирша. И ты не ходишь ни к какому другому мужчине, пока я не закончу с тобой. Ты, блядь… — Я расстегиваю ширинку, освобождая свой пульсирующий член. — Поняла меня, Сирша Макгрегор? Моя жена.

Я вонзаюсь в нее на последнем слове, жестко, заполняя ее по самую рукоятку своим почти слишком большим членом, и она издает крик смешанной боли и удовольствия, когда мои бедра прижимаются к ее заднице, моя рука все еще удерживает ее над головой.

— Да, — тяжело дышит она. — Да, я…поняла… о боже, Коннор!

Я протягиваю руку, когда она говорит это, зажимаю ее клитор между большим и указательным пальцами и жестко трахаю ее у двери, безжалостно вгоняя в нее свой член. В тот момент, когда я прикасаюсь к ней, перекатывая твердый бутон между большим и указательным пальцами, она кончает с пронзительным криком моего имени, который, я знаю, абсолютно услышали все остальные жители здания. И мне, блядь, все равно. Надеюсь, они услышали.

— Я хочу, чтобы все знали, что ты моя, — рычу я ей на ухо, входя в нее. — Твое тело мое, эта киска моя, твои гребаные оргазмы мои, пока я не скажу иначе. Пока ты не сделаешь то, что обещала. Ты берешь мой член и ничей другой, и я клянусь гребаным богом, Сирша, если ты позволишь Найлу… я, блядь, убью его своими собственными руками. Ты свободна, когда я скажу, что это так блядь!

Ее киска ритмично сжимается вокруг меня, даже когда она сердито смотрит на меня через плечо, предавая себя. Она хочет, чтобы я думал, что она взбешена, что она ненавидит меня за это, но ее задница выгибается навстречу мне с каждым толчком, ее киска сжимает меня так крепко, что я едва могу видеть прямо, а от моего члена остались считанные дюймы твердого, пульсирующего, экстатического удовольствия.