Ирландское сердце

Мы вышли из «Отеля де Клюни» и двинулись вдоль бульвара Сен-Мишель – студенты для краткости называли его «Бул Миш», – направляясь обратно в колледж. Студенты разбрелись, и я шла с Питером. Однако то, что мы остались вдвоем, я заметила лишь тогда, когда мы огибали Пантеон.

На углу улицы Рю де Ирландес владелец небольшого ресторанчика как раз открывал двери, приглашая на ланч.

– У вас есть время, чтобы перекусить? – спросила я Питера.

Он не ответил.

На вывеске было написано L’ESTRAPADE – так же называлась и эта улочка, – а чуть ниже – cuisine traditionnel basco bearnaise[58].

– Basco? – не поняла я.

– Баски, такой народ, – пояснил Питер. – Они живут в Пиренеях, между Францией и Испанией, и разговаривают на собственном, очень специфическом диалекте. И так же, как ирландцы, борются за свою независимость.

Я затащила его внутрь прежде, чем он успел засопротивляться.

– Bonjour, professeur, – поздоровался с ним владелец, пока мы усаживались за один из пяти или шести столиков.

– Славный парень, – отозвался о нем Питер, – и цены у него вполне разумные.

Я кивнула, тем временем вынашивая план, как мне самой расплатиться за наш ланч и незаметно сунуть деньги хозяину ресторанчика. Я стала от души благодарить Питера за экскурсию и призналась, что лишь теперь поняла, насколько поверхностно знаю Париж.

– Достичь чего-то большего, чем это, невозможно, – утешил меня он. – Только на то, чтобы перепробовать блюда представленных здесь кухонь, уже уйдет полжизни.

Он пожал плечами. Я засмеялась.

– Вы сейчас как-то очень по-французски пожали плечами, – сказала я ему.

– Это вариация нашего ирландского приветствия, – ответил он, а затем немного склонил голову набок. – Такой вот кивок – именно так мы приветствуем друг друга на ходу, когда случайно встречаемся где-то.

– Вы скучаете по Ирландии?

– Думаю, больше всего я скучаю все-таки по своим родным местам. В моем роду все рыбаки. Наш участок протянулся по побережью Коннемары. У нас за палисадником начинается Атлантический океан, а следующая земля – уже в Америке.

Хозяин принес баскское жаркое.

– Xacco, – сказал Питер и указал на строчку в меню. – Язык басков похож на ирландский. Лучше учить его на слух и не беспокоиться об орфографии.

– О чем?

– О написании слов.

Какой же он умный, но при этом не кичится своими познаниями. Пришла его очередь спрашивать меня об ирландцах в Чикаго.

– Некоторые из нашего рода Кили тоже отправились туда, – сказал он, – но связь с ними утрачена.

– Выходит, мы с вами можем быть в каком-то родстве. Я уже говорила, что моя бабушка в девичестве была Кили.

– А она была из Коннемары?

– Этого я не знаю. «Я родилась на берегах залива Голуэй», – так она сама говорила о себе.

Он понимающе кивнул.

– Так, может, мне следует считать вас родичем? – продолжала я.

– Почему бы и нет? – засмеялся он.

– Дальним, конечно, – не унималась я. – Мне совершенно не хотелось бы находиться в тесном родстве с таким интересным мужчиной, как вы.

Что на меня нашло? Зачем я флиртую с ним? Может, он женат и у него своя семья? К счастью, он не обратил на это внимания. Этот мужчина относился ко мне как леди, задавал вопросы, интересовался моим мнением, поэтому с ним нельзя было не флиртовать. Я решила поскорее прояснить ситуацию:

– Выходит, ваша жена осталась там, в Коннемаре?

– О, жены у меня нет. В свое время все досталось моему старшему брату – и ферма, и лодка, и права на вылов рыбы…

– Ну и что?

– Нельзя жениться, ничего не имея за душой, – объяснил он. – Я подумывал о том, чтобы последовать за народом из нашей деревни, который отправился в Америку, но…

Он умолк.

– Я пишу книгу об исторических связях между французами и ирландцами, – продолжил он после паузы. – Франция и Ирландия были союзниками с древних времен, но теперь французы так боятся Германии, что присоединились к Британии в так называемом entente cordiale[59] и выступают против самоопределения Ирландии. Вот почему так важно напомнить им о наших связях в прошлом. Паризии, основавшие Париж, были кельтами. Их река Сена и наша река Шеннон названы в честь одной и той же богини – Божественной Колдуньи.

Он говорил об исторических фигурах так просто, словно рассказывал о своих соседях по улице, рассуждал о Шарле Мартеле[60] и Пипине[61], а затем назвал имя, которое было мне знакомо – Шарлемань[62].

– Он тоже имел какое-то отношение к ирландцам?

– Не напрямую. Но ирландские монахи тогда принадлежали к числу самых образованных людей, и Шарлемань пригласил их к своему двору в качестве учителей. Монахи рассказали французам наши притчи про рыцарей Красной ветви и Фианну. А англичане, услышав их, превратили главных героев в короля Артура и его верных рыцарей.

– Рыцарей Круглого стола, – закончила я. – Да. Один из наших писателей по имени Марк Твен придумал историю о том, как янки из Коннектикута перенесся назад во времени ко двору короля Артура.

Питер никогда не слышал о Марке Твене, но, похоже, очень заинтересовался. Тогда я предложила:

– Я достану для вас его книгу о Гекльберри Финне.

– Финн, – тут же отреагировал он. – Интересно.