Ирния и Вирдис. Тетралогия (СИ)

Что ж, приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
«Я не идиот, ваше высочество, все гораздо хуже. Я – полный идиот».
Все было кончено. Новорожденный мир с ужасающим грохотом рушился внутрь себя самого. Горели руины, вопили от ужаса и муки гибнущие люди и животные, смрад, копоть и чад заволакивали пространство, а сквозь появившиеся в мирозданье прорехи заглядывала пустота. Она оказалась хищной, мстительной и всесильной тварью.
«Приеду домой и повешусь», – мрачно подумал Ильтар.
Через пять минут он вспомнил, что принцам неприлично вешаться. Нужно застреливаться или закалываться. Еще через пять – что принц вообще не имеет на это права, особенно если он наследник престола. И ему стало окончательно плохо.
Впрочем, нет, окончательно плохо ему стало еще мгновением позже, когда он заметил, как принцессу Лорну куда‑то уводит принц Феррен. И хотя вирдисский принц был предельно вежлив, хотя этикет у него разве что на ушах не висел, Ильтар почувствовал почти неодолимое желание броситься следом, чтобы… он и сам не знал, что он может сделать, ведь на принцессу никто не покушается? Она идет сама и, кажется, вполне довольна беседой. Вот если он бросится им вослед, то это уже можно будет расценивать как покушение. В лучшем случае удастся выдать это за глупую шутку, дурацкую выходку невоспитанного болвана.
Что ж, Его Величество Этикет все равно ему этого не позволил. Ильтар остался на месте, потягивая мерзкий вирдисский коктейль, который и раньше‑то казался ему отвратительным, а уж теперь и подавно.
«И на вчерашнем маскараде он за ней увивался! – мрачно припомнил Ильтар, глядя вослед этим двоим. – Ведь это она была под маской совы! Она! А Феррен нацепил маску барса!»
Ильтар остался на месте, по всем правилам хорошего тона приветствуя очередную дальнюю родственницу нового вирдисского государя, у которого оказалось подозрительно много родни. Юная родственница блестела глазами, драгоценностями, манерами, монологами и вообще всем, чем могла, стараясь очаровать наследника престола сопредельного государства, а Ильтар вежливо отвечал ей, стараясь дать понять красавице, что он с ней именно что вежлив, и не более.
«Самая правильная политика – никого особенно не приближать и в то же время никого особенно не отталкивать. Искусство государя состоит в тонком жонглировании мнениями и интересами подданных».
Ильтар украдкой смотрел вслед принцессе Лорне и принцу Феррену и понимал, что все очень плохо. Он не мог бы сказать почему. Никого ни в чем не мог бы упрекнуть, и дело было не только в том, что другой уводил его… любимую девушку?
Ильтар впервые подумал о ней так, и ему стало еще тяжелей, если это вообще было возможно. Потому что походка Феррена была походкой хищника, потому что спина Феррена была спиной хищника.
Принцесса Лорна в опасности? Или это просто ревность? Ревность неудачника к более везучему сопернику?
Он не мог объяснить свои чувства. Да он и сам их понять не мог! Просто все было очень плохо. А все, на что он был способен, – не кричать от ужаса. Вместо этого он вел светскую беседу… уже с тремя троюродными племянницами и двумя троюродными племянниками нового короля. Та, что подошла раньше других, бросала на остальных взоры, способные мгновенно испепелить дракона.
«Хорошо, что они здесь не водятся», – с мрачным сарказмом подумал Ильтар, под взглядами новых собеседников все больше ощущая себя желанным призом, упакованным и даже перевязанным ленточкой.