Иронические юморески. Кванты смеха

Что же произошло? Почему же вы не смеётесь на этот раз? Если в первом случае вы объясняли свой смех наличием комического явления, то комическое явление есть и теперь, однако теперь оно не вызывает на вашем лице даже улыбки. Может быть, ваш смех в первом случае проще было бы объяснить радостью за свою команду или злорадством по отношению к команде противника?

Футбольный матч между тем продолжается, и вот один из игроков вашей команды допускает непростительную оплошность, забивая мяч прямо в собственные ворота. Ситуация явно комическая, но вы опять-таки не смеётесь, а чуть ли не рвёте на голове волосы от досады. Но в футбольной игре, как любят говорить спортивные комментаторы, всё бывает. Через десять-пятнадцать минут точно такая же ситуация повторяется у ворот команды противника, и вы не можете удержаться от смеха, глядя, как мяч влетает в сетку ворот от ноги защитника. Бесспорно, что на этот раз вам доставило радость зло, случившееся с игроками несимпатичной для вас команды. Если вы попытаетесь объяснить свой смех наличием комического явления, то как вы сможете объяснить, почему не смеялись в предыдущем случае?

Как видим, болельщик – это особенное существо. Если оплошность допустит свой игрок, болельщик осуждает её с такой страшной силой, что для весёлого настроения в его чувстве не остаётся места. Если же оплошность допустит противник, болельщик вовсе не осуждает её, а, наоборот, приветствует как какое-то для себя благо, и в таком случае его смех – это не смех осуждения, а выражение радости или злорадства. Таким образом, когда болельщик осуждает, он не смеётся, когда же смеётся, он не осуждает. Осуждающего смеха у него вообще нет. Болельщик слишком пристрастен, чтобы испытывать чувство комического, которое по своей природе имеет общественный характер и в качестве такового требует от нас беспристрастности, объективности.

Подходить к явлению беспристрастно, объективно, справедливо – это значит подходить к нему общественно, то есть учитывая интересы других людей, а не только свои собственные. Объективный, не потерявший общественного чутья человек знает, что победы хочется и той и другой команде, и кто бы ни победил, всегда остаётся побеждённая сторона, которая может внушить сочувствие. Общественное чувство подсказывает нам, что справедливо желать победы достойнейшему, а не тому, кто в силу тех или иных причин более симпатичен нам, и что справедливо одобрить лучшего и осудить худшего, то есть осудить промах, оплошность, неловкость независимо от того, с чьей стороны они были допущены.

Эта общественная, справедливая сторона дела учитывается осуждающим смехом, выражающим чувство комического, и игнорируется смехом злорадным.

Когда злорадный смех раздаётся по адресу действительно комического явления, его трудно отличить от осуждающего смеха. В таком случае злорадный смех действует на нас как и осуждающий: мы так же чувствуем себя неловко, так же догадываемся, что совершили какую-то оплошность. Это всё же не значит, что между тем и другим смехом можно поставить знак равенства. Сходство здесь чисто внешнее (наличие внешнего комического явления и внешнее выражение чувства в форме смеха), по сути же, по своему внутреннему содержанию, то есть по самому чувству, испытываемому смеющимся, – это вещи разные, даже противоположные. Этот факт не ускользает от внимания общества. Многие замечают, что смех по адресу действительно комических явлений носит иногда у некоторых людей характер злорадства. Это наталкивает на мысль, что чувство комического вообще вызывается злорадством, недоброжелательством по отношению к другим людям. Комическое, таким образом, подозревается в злорадстве, во внушении злобных, нехороших, недоброжелательных чувств. Этот взгляд время от времени высказывается, если же не высказывается, то сплошь да рядом подразумевается. Вспомним, как часто писателям, пользовавшимся в своём творчестве оружием смеха, приходилось выслушивать от своих современников незаслуженные упрёки в злобности, желчности, злословии, недоброжелательстве и прочих грехах.

Мы должны, однако, учитывать, что само явление действительности не виновато в том, что оно внушает некоторым людям не те чувства, которые оно внушает другим. Это уже зависит не от явления, а от того, кто его воспринимает. Для нас важно знать, что обществу в целом, то есть большинству людей, комические явления, то есть явления в известной степени отрицательные, внушают не злорадное чувство, а чувство комического, основой которого является эмоция осуждения, неодобрения. Если в каких-то случаях имеются исключения из этого правила, мы должны их учитывать, но не приписывать самим исключениям характера правил.