Иронические юморески. Кванты смеха

Избыток сил у ребёнка всегда ищет выхода в движении, а движение полезно для его организма. Что было бы, если бы ребёнок большей частью сидел неподвижно, лежал, ходил бы медленно, размеренным шагом? Он захирел бы раньше времени и погиб. Подвижные ребячьи игры, суетня, возня – всё, что так часто не нравится взрослым, – незаменимы для ребят, так как упражняют их мускулы, закаляют их, делают жизнестойкими, выносливыми. Стремление к подвижным играм в детском возрасте инстинктивно и обусловлено их полезностью. При быстрых движениях, которых требуют подобного рода игры, организм, однако, расходует много кислорода. Учащённого дыхания, которое неизменно сопутствует этим быстрым движениям, становится недостаточным для нормального окисления крови, и радикальным средством восстановить недостачу кислорода является нарушить «альвеолярный барьер», то есть вытолкнуть как можно больше испорченного углекислотой воздуха, застоявшегося в лёгочных пузырьках, и заменить его свежим, богатым кислородом. Эту роль, как мы уже видели, успешно выполняет смех. Проследите за резвящимися, играющими детьми, и вы заметите, как часто они смеются, казалось бы, без всякого к тому повода. Попробуйте со своими друзьями, будучи людьми вполне взрослыми, затеять где-нибудь на лужайке игру в пятнашки, и вы заметите, что поминутно смеётесь, гоняясь друг за дружкой, в то время как вокруг ровно ничего смешного не происходит. Не значит ли это, что ваш смех – полезное действие, направленное на снабжение крови дополнительной порцией кислорода, в котором организм в этот момент так сильно нуждается?

Подобно тому как играют, резвятся дети, резвились и наши доисторические предки. Каждый раз, когда они были сыты, довольны, когда у них было хорошее настроение, они затевали бесцельные игры, гонялись друг за дружкой, возились, кувыркались, боролись. Смех вырывался у них непроизвольно вместе с визгом и криками. Выталкиваемый с силой из лёгких воздух заставлял колебаться голосовые связки, благодаря чему слышались отрывистые характерные для смеха звуки. Прерывистость выдохов при этом могла быть объяснена учащённым дыханием, которое всегда сопутствует физическим усилиям. Поскольку движение, именуемое нами смехом, проявлялось каждый раз в момент особенно жизнерадостного настроения, подъёма духа, состояния безотчётной весёлости, радости, постольку и связывалось оно с этими переживаниями, являлось сигналом, свидетельством радости, счастья, восторга, добра.

Можно предположить, что смех возник в те отдалённые времена как своего рода непроизвольная дыхательная гимнастика, направленная на дополнительное снабжение крови кислородом.

Любопытно заметить, что рот при улыбке и смехе всегда приоткрыт, так как это обеспечивает свободный проход воздуха. Рот, однако, открыт не так, как бывает открыт при испуге или удивлении. Углы рта оттягиваются сильно назад, что ещё больше облегчает проход воздуха. Попробуйте глубоко вдыхать воздух, открыв рот как бы для произнесения буквы «о» или «а», и вы заметите, что ваше дыхание будет более затруднено, чем в том случае, когда вы откроете рот как для широкой улыбки. Подобное оттягивание углов рта характерно не только для улыбки. Оно наблюдается и при плаче, и в этом случае тоже, очевидно, служит для облегчения прохода воздуха, в котором нуждается организм.

Помимо оттягивания углов рта назад при улыбке и смехе, верхняя губа обязательно немного приподнимается, благодаря чему обнажаются зубы так, словно смеющийся приготовился кого-то кусать. Такое положение рта может быть объяснено тем, что наши дикие предки во время приступов радости не только резвились, возились, боролись друг с дружкой, но ещё и кусались в шутку, как это делают играющие медвежата, тигрята, львята, котята, щенки и, без сомнения, обезьяны. Это кусательное движение могло способствовать закреплению за улыбкой движения лицевых мускулов, приподнимающих верхнюю губу и несколько прищуривающих глаза, что всегда наблюдается при смехе.

Таким образом, как выражение лица при улыбке и смехе, так и выталкивающие воздух движения грудной клетки могут быть объяснены полезностью этих движений для организма в состоянии радости, весёлого настроения, счастья.

Из примитивной, чисто животной радости постепенно развились более сложные формы этого чувства. Если сначала человек радовался, испытывая животное чувство довольства, не осложнённое никакими соображениями, то впоследствии он научился радоваться не только за самого себя, но и за своих сородичей, испытывая к ним симпатию, сочувствие. Само внутреннее ощущение, то есть испытываемое чувство, оставалось таким же или почти таким же, как и при первичной эмоции радости, и выражалось, коль скоро оно возникало, в той же форме улыбки и смеха. Ещё позже образовалась ещё более сложная радость – радость осуждения зла, то есть чувство комического, которое по внутреннему ощущению опять же сходно с первичной радостью и выражается поэтому всё в той же улыбке и смехе.