Иронические юморески. Кванты смеха

При всём этом человек даже не замечает, что хочет кого-то учить. Когда он, в пылу разговора, споря, жестикулируя и перебивая других, спешит высказать своё мнение по какому-нибудь вопросу, ему кажется, что он делает это для своего собственного удовольствия, а не для удовольствия других. Ему всегда кажется, что он что-то утратит, если не выскажет своего взгляда. На самом деле он выполняет необходимейшую общественную функцию, содействующую распространению знаний и истины. Трудно даже вообразить, что представляло бы собой человеческое общество, если бы каждый держал свои знания при себе и не имел потребности поделиться ими со своими ближними. Наверное, общество так и осталось бы на уровне первобытного обезьяньего стада.

Особенно мощным средством распространения знаний и опыта (всякого опыта: и научного, и просто жизненного) является печатное слово, так как один человек, изложив свои мысли в книге, газете или журнале, может поделиться ими с огромным количеством людей. Однако и до изобретения книгопечатания, до появления письменности устное слово играло в человеческой жизни огромную роль.

Можно представить себе человека далёкого прошлого, ну, примерно древнего каменного века. Уже в те времена человек владел речью и, надо думать, любил поговорить о разных случаях из своей жизни. Поскольку в те времена основным занятием человека была охота, то и рассказы были главным образом из охотничьей жизни, то есть о животных, об их характерах, ухватках, привычках, повадках. Такие рассказы с удовольствием слушались, поскольку слушатель черпал из них нужные ему сведения, например о том, где и как любит прятаться тот или иной зверь, а следовательно, где его надо искать; какие средства употребляет он, обороняясь от человека или нападая на него, следовательно, как от него защищаться; с какой стороны, к примеру сказать, медведь любит хватать человека, и, следовательно, как уберечься от его когтей и зубов.

Рассказано всё это могло быть в научной (инструктивной) форме. Например, перед отправлением на охоту старый, опытный охотник мог рассказать молодым, что, находясь в лесу, необходимо особенно опасаться нападения пантеры, что пантера обычно прыгает на человека издали, причём перед прыжком приседает, прижимаясь к земле. Поэтому, будучи застигнутым пантерой врасплох, не надо убегать от неё или слишком поспешно отскакивать в сторону, так как в этом случае она успеет изменить направление прыжка, а надо дождаться, когда пантера прыгнет, и тогда быстро бросаться в сторону, стараясь нанести ей удар сбоку.

Этот же рассказ мог и не преследовать какой-нибудь непосредственной практической, утилитарной цели, если охотник после охоты или вообще как-нибудь вечерком, в свободное время, сидя в пещере у камелька, рассказывал остальным о том, как, бродя с товарищем по лесу, он неожиданно повстречался с пантерой; как товарищ испугался и задал стрекача, он же, не будучи предупреждён, заметил опасного зверя слишком поздно. Зная, однако, по опыту, что пантера бросается на человека издали, он притворился, будто не заметил её, и, терпеливо дождавшись, когда она совершит свой прыжок, быстро бросился в сторону и нанёс ей сбоку удар копьём, избежав при этом её острых когтей.

Такой рассказ, исполненный напряжения и драматизма, вызывавший у слушателей и осуждение неправильных действий товарища охотника, и восхищение его собственным мужеством, являлся по сути дела художественным рассказом (выполнял функцию художественного рассказа), но в то же время, как и каждый художественный рассказ, не терял своей познавательной ценности, поскольку слушатели узнавали и как ведёт себя пантера, и как нужно поступать им самим в подобных обстоятельствах как по отношению к друзьям, с которыми вместе охотишься, так и по отношению к зверю.

Рассказ охотника в те времена – это не только рассказ о животных, но и рассказ о людях, о человеческих характерах, о мужестве, храбрости, выдержке, ловкости, умении, находчивости, а также и о трусости, неловкости, глупости, о смешном и печальном, драматическом и трагическом. Рассказывая, рассказчик восхвалял знание, умение, смелость, ловкость и порицал противоположные качества, хотя делал это всё не в целях поучения, а подчиняясь безотчётному требованию инстинкта общения, стремясь поделиться с ближними тем, что имело значение для всех, что внушало общий интерес.

Люди, не имеющие привычки к чтению, и теперь наполняют свой досуг, рассказывая друг другу разные случаи о жизни и смерти, о любви и ненависти, о горе и радости, об удачах и неудачах, о счастье и несчастье, – в общем, обо всём, что их близко трогает и волнует. Безотчётная надежда на то, что всё услышанное поможет им добиться одного и уберечься от другого, заставляет человека слушать всё это, хотя осознанной цели в этом слушании нет, – иначе говоря, человеку кажется, что он слушает не для того, чтоб почерпнуть какие-либо практические сведения, а потому что ему интересно, потому что имеется желание слушать.